Галина Романова - Программа защиты любовниц

После этого жуткого пробуждения вдруг пожалела, что не запаслась продуктами на неделю или на две. Была бы причина остаться дома. Продукты же пропадут, так? Просто не явиться на работу в этот дурдом, пусть сами разбираются со своими демонами. Ей никогда не разгадать их тайн, никогда!

А чего? Кто мешает ей уволиться?!

И вдруг снова вспомнился странный мучительный шепот, пробравший ее до костей. Кому она должна помочь? Соне? Так она мертва! Давно мертва. Тогда кому?!

Вообще-то она прежде никогда не верила ни в вещие сны, ни в предчувствия, ни в предсказания, и уж в гадания тем более. Гороскопы так вообще высмеивала. И над Соней всегда подтрунивала, та постоянно что-то рассчитывала, чертила, записывалась на прием к маститым экстрасенсам. Покупала сонники, с утра принималась листать их, если что-то снилось ей и она запоминала.

— Не трать деньги, милая, — посмеивалась над ней Лиза. — Потрать их лучше на отдых. Отдыхать надо чаще и лучше, чтобы кошмары не мучили!

Но потом все изменилось. Сон приснился, как ни странно, Лизе, а не Соне. Страшный, наполненный зловещим смыслом.

За пару дней до исчезновения подруги Лизе приснилось, что в ее окно летит белый голубь, прямо на стекло, она вскочила, чтобы открыть окно и впустить его, но он увернулся, полетел в другую сторону и принялся биться в окно. Маленькая белоснежная головка с крохотным клювиком покрылась кровью в ее сне, голубь через мгновение распахнул крылья и упал на землю, а падая, вдруг начал превращаться в Соню.

Она тогда так перепугалась, проснулась с криком и зареванным лицом. Тут же позвонила подруге, та ответила, и они поговорили о пустяках. Сон свой Лиза ей не рассказала, влезла в Интернете в сонник. Значения были противоречивыми, она немного успокоилась, потом про сон забыла, а потом с Соней случилась беда…

Долгое, долгое время она почти не спала, потом начала принимать снотворное, потом приняла решение, приступила к его выполнению. Сны ей теперь не снились.

И вдруг сегодня снова!

— Как я могу помочь, Сонечка?! — шепнула Лиза, стоя у окна в кухне с чашкой кофе. — Что я могу? Как я смогу?

Ей страшно захотелось зареветь, если бы не телефонный звонок.

Очнулась, наконец, Лида.

— Привет. Не спишь? — зевнула она протяжно.

— Уже нет. Скоро полдень, между прочим. Мне скоро… — Она чуть не сказала, что на работу, вовремя прикусила язык. — Я кушаю.

— Понятно. Короче, слушай, что мне удалось узнать про девушку этого Мельникова, там все так закручено.

Слушала ее Лиза минут двадцать, без конца перебивая вопросами. Под конец ошалело выдохнула:

— Вот это да-аа!

— И я говорю о том же. История темная.

— Темнее не бывает, — кивнула Лиза, допивая кофе. — И что же теперь? Искать-то ее будут?

— Все шито-крыто! Теперь ищут убийцу водителя этого самого бизнесмена. А кто может быть убийцей, можно только догадываться, никто ее кандидатуру не рассматривает на роль подозреваемой, но шепчутся в коридорах, шепчутся. — Лида снова зевнула. — Это мне друг моей подруги рассказал тоже почти шепотом. Мельников, говорит, чернее тучи ходит, а дружок его Володин под стать, вот так…

— А что же бизнесмен?

— А что бизнесмен? Нанял хорошего адвоката! Ему же никто ничего не может предъявить. Ну, удерживал он девушку у себя дома, так без пяти минут жена! И опять же от нее никакого заявления на этот счет не поступило, так? Может, она там добровольно от того же Мельникова пряталась, и такое говорят, представь себе, и что этот бизнесмен по ее просьбе написал в полицию заявление о ее пропаже. Кстати, заявление он уже забрал, мол, чтобы Мельников оставил ее в покое.

— Бред! — фыркнула Лиза.

— Бред-то бред, но адвокат стоит на этом, и Мельников только зубами скрипит. Отлились ему наши слезки, правда, Лиз? — заискивающе хихикнула Лида.

Лизу покоробило. Она что же, передав сплетни, к ее горю прибиться за компанию хочет?! Решила, что если пару раз сопроводила ее в отделение полиции, то теперь уже и в сочувствующих?!

Нет, может, Соню ей и было жалко, пару раз она даже разревелась с Лизой за компанию. Однако той пустоты, обжигающей холодом и болью, в ее душе точно не было, как и решимости не было найти эту мразь любым способом! Жертвовать собой она уж точно бы не стала, как это делает день за днем Лиза.

— Нельзя так говорить, — ответила она ей поэтому. — У человека горе не потому, что он не помог, а потому, что оно имеет несчастье случаться, и вообще, он сделал все возможное.

— Ой, да брось! Запела она как! — Лида вдруг обозлилась, фыркнув. — Он же держал, пардон, за яйца этого урода и отпустил!