Сергей Рокотов - Мне тебя заказали

- Первого сентября - день знаний, если бы это было лет этак пятнадцать назад, яичко было бы как раз к Христову дню. А теперь что для меня это первое сентября? - усмехнулся Лычкин.

- Но раньше мы не успеем, - вздохнул бригадир. - Хоть работать будем практически круглосуточно.

- Двадцать третьего августа у меня день рождения, - осенило Лычкина. Сделайте подарок, Виталий Владимирович, и я вам заплачу, как договаривались, несмотря на просрочку.

Трошкин призадумался, но тут за забором послышался шум двигателей каких-то машин. Затем постучали в ворота.

- Мишель! - раздался знакомый скрипучий голос Гнедого. - Открывай ворота, смерть твоя пришла!

Шутка была поддержана лошадиным хохотом телохранителей. Лычкин опрометью бросился открывать ворота.

- Напужался? - улыбался Гнедой, одетый в шелковые бордовые брюки и легкую тенниску того же цвета. Наглые его глаза теперь были защищены красивыми каплевидными очками в золотой оправе. - Пошутил, пошутил насчет смерти, рано тебе еще, это мать пришла, молочка принесла... Заходите, братаны! - пригласил он четырех подручных.

- Проходите, Евгений Петрович, проходите, ребята, - приглашал, угодливо улыбаясь, Лычкин.

- Пройдем, пройдем, будь спокоен, Мишель, - продолжал улыбаться Гнедой и вдруг, как он умел это делать, внезапно стер улыбочку с лица и нахмурился, взглянув на оторопевшего от таких опасных визитеров бригадира Трошкина. - Что тут происходит?

- Да вот... - развел руками Михаил.

- Что вот? Где твое новоселье? Ты в дом собираешься приглашать или нет? Где Лариса твоя? Ты чем нас собираешься потчевать? Тут, извини за грубость, какой-то прямо-таки хаос...

- Вот... не получилось в срок, - виновато произнес Михаил, косясь на Трошкина.

- Не получилось в срок?! - вытаращил глаза Гнедой. - Сорок седьмой год на свете живу и первый раз в жизни такое слышу, чтобы деловые люди что-то не выполняли в срок... Нет, вру, были, помнится, прецеденты, да и то в проклятое время коммунистического ига, но все жулики уже того... самого... - Он щелкнул пальцами и показал непонятно куда, то ли в небо, то ли в землю. - Кто не выполнил? Ты? - Он вытянул свой холеный указательный палец в сторону Трошкина, да так резко, что ткнул его в лоб. - Договор есть?

- Есть, - ответил Михаил.

- И он не выполнил в срок? - продолжал таращиться Гнедой. Он подмигнул братанам, и те окружили Трошкина плотным кольцом. Оловянными глазами смотрели поверх лысой головы Трошкина.

- М-м-мы... только что договорились с Михаилом Гавриловичем, что дом будет полностью сдан к двадцать третьему августа, - лепетал одуревший от страха Трошкин.

- Что значит, только что договорились? Не выполнили договор в срок и снова договорились... А потом еще договоритесь, и он так и не дождется вожделенного скромного садового домика, о котором мечтал с младенчества. Михаил Гаврилович молод и наивен, но я, его старший товарищ, этого не потерплю! Не потерплю!!! - пародировал он известного политического деятеля, да так похоже, что все, кроме Трошкина, расхохотались. - Да что вы, едрена мать, стоите, как истуканы?! - прикрикнул он на братанов. - Бейте его, язвите его, в гробину его мать! Покажите ему, гаду земному, где раки зимуют... - замахал он кулаками и затопал на месте ногами в изящных летних ботиночках из крокодиловой кожи.

Трошкин тут же получил несколько ощутимых, но не слишком сильных ударов по почкам и печени. На шум из дома выскочили трое дюжих работяг, но, увидев эту странную грозную компанию, притормозили и стояли в отдалении, недоумевая, что им дальше делать, выручать ли из беды бригадира или беречь собственные шкуры.

- Ну, что же вы, пролетарии, приостановили свой чеканный шаг? - криво усмехнулся Гнедой и вытащил из кармана брюк вороненый "вальтер". - Смело, товарищи, в ногу! Что вам терять, кроме своих цепей? Золотых, я имею в виду... Знаю я, как вы дерете с бедных клиентов... Объегорили моего младшего товарища, обули его, а теперь хотите устроить тут потасовку, избить культурных людей, его друзей, пришедших к нему на помощь? Не выйдет, мы вам этого не позволим... Я подам на вас в Конституционный суд... А для начала я вашему бугру сейчас шмазь сотворю, не побрезгую...

Он сунул пистолет обратно в карман и пошел с растопыренными пальцами на обалдевшего от страха, пятившегося назад Трошкина.

Кто знает, чем бы закончилась эта фарсовая сцена, если бы за воротами не послышался шум двигателя машины и через пару минут на территорию не вошла бы в шикарном белом летнем платье белокурая Лариса. Гнедой тут же позабыл и про Трошкина, и про обещанную ему шмазь.