Сергей Рокотов - Я выбираю тебя !

- А Чугаев? - неожиданно спросил Костя.

- А Чугаев вышел, - как-то странно усмехнулась она.

- И где он?

- А черт его знает, где он, - продолжала усмехаться Малиновская. Хватит о нем, это его личное дело, где ему находиться. Он тоже человек, не только чета Григорянцев имеет право на существование. Я хотела сказать вам о том, что мой муж начал собственное расследование. И он нашел-таки ту женщину, которая видела Григорянца, в окровавленной куртке, возвращающегося домой именно после убийства. Но Игорька подвела неосторожность и невыдержанность. Он встретил Эдуарда и плюнул ему в лицо, сказав "убийца". И адвокат Григорянц, которому, естественно, тут же пожаловался его оплеванный сыночек, понял, что Игорь что-то замышляет. И тетка та простецкая кому-то что-то сказала, трудно так долго хранить молчание... А слухами, как известно, земля полнится... Тетке-то ничего за её длинный язык не было, пожалели, видимо её или сочли безопасной, она полгода назад только скончалась. А вот Игоря в начале девяносто второго года сбила машина прямо около нашего подъезда, вот здесь, на Фрунзенской набережной... А тетка та рассказывала мне, что тогда, после гибели Игоря, ей кто-то подбросил записочку. Там всего-то было написано: "Вчера вечером Игорь Малиновский был сбит машиной. Насмерть." И все. Этого для неё было вполне достаточно, чтобы на долгие годы закрыть свой рот на замочек. А уж перед смертью она мне все рассказала, и как Эдуарда видела в окровавленной куртке, дрожащего и перепуганного, и как записочку получила... Вот такой замечательный папаша у вашего богатенького клиента, на все руки мастер... Для подведения итогов этой истории скажу еще, что после гибели Игоря я попала в психушку и провела там около полугода под чутким надзором крепких крутых мускулистых санитаров, хорошо умеющих обращаться с такими психами, как я... Как только выжила, ума не приложу... Да, что обо мне? - махнула рукой она. - Я-то выжила все-таки, а они... Их уже никто не вернет...

- Значит, вы решили взять правосудие в свои руки? - произнес Костя, сам ощущая нелепость своих слов.

- А как же? Кому же ещё этим заниматься, посудите сами, - развела руками Малиновская. - Спасение утопающих дело рук самих утопающих, воистину так... Должно же когда-то было прийти возмездие... Вот оно и пришло, лучше поздно, чем никогда...

- Ну и где же находятся в настоящее время Евгений Прокофьев и Андрей Левушкин? - спросил Константин.

- Некорректные вопросы задаете, Константин Дмитриевич, - вмешался, наконец, и стоящий за все время разговора около стены со скрещенными на груди руками мужчина.

- Вы полагаете? - нахмурился Костя.

- Полагаю, да. Вам, Константин Дмитриевич, надо четко расставить точки над "и". Людям порой кажется, что в жизни все очень сложно. Однако, это вовсе не так. Я, например, тоже детдомовский, и привык оперировать простыми категориями - хорошо, это когда есть дом, есть близкие люди, когда ты не голоден, когда тебя не бьют и не издеваются над тобой, когда не убивают... Все, что наоборот - это плохо. И каждый человек должен прежде всего уяснить себе - на чьей он стороне, на стороне добра или на стороне зла. Ведь на поверку-то оказывается, что большинство находится на стороне зла, потому что как правило на стороне зла сила. А на стороне силы быть гораздо проще, безопаснее...

- Вам не следовало бы учить меня добру и справедливости, - холодным тоном заметил Костя. - Я, кстати, никогда не был на стороне силы, вернее сказать, злой силы. В этом и видел свой долг, который старался выполнять безукоризненно. И когда воевал, и когда боролся с преступностью, пытаясь вытащить из тюрьмы как раз слабого и оклеветанного.

- Вы воевали в Афганистане, судя по вашему возрасту, - произнес мужчина. - Мой старший брат тоже. Он мне много рассказывал про эту войну. И зря вы так агрессивно настроены, мы вообще-то вам верим, и поэтому разговариваем с вами, пытаемся убедить, а не действуем другими методами.

- Вы полагаете, они возможны?

- Запросто, - усмехнулся собеседник. - Все это достаточно элементарно, но никто этого не хочет. Если вы, разумеется, не на стороне убийц и мерзавцев...

- Да почему я, собственно говоря, должен быть на стороне убийц и мерзавцев?! - вконец обозлился Костя и полез в карман пиджака за сигаретами. - И будьте так любезны, верните мне мое оружие.

- Да вернем, вернем, разумеется, вернем, когда убедимся, что от вас нам не грозит никакая опасность... Глупо подвергаться опасности, Константин Дмитриевич в тот момент, когда, наконец-то восстанавливается справедливость...