Сергей Рокотов - Кто последний за смертью

На эту пару невозможно было глядеть без чувства щемящей жалости. Субтильная Вера Георгиевна в стареньком демисезонном пальтеце и беретке, бледная как смерть, буквально зеленого цвета, вцепилась в рукав кашемирового пальто Кирилла, ища в нем поддержки и в то же время поглядывала на него с лютой ненавистью. Кирилл был тоже бледен, но старался держаться молодцом. Пока не выражаю вам своих соболезнований, - сухо произнес Николаев. - Вы должны опознать либо не опознать в погибшей свою дочь и свою жену. Простите меня, Вера Георгиевна, я должен предупредить вас - зрелище ужасное, вам сделают сердечный укол. Держитесь - это совершенно необходимо для следствия, для того, чтобы найти и наказать убийцу. Иначе бы мы вас не тревожили. Я все понимаю, все понимаю..., бормотала Вера Георгиевна. - Я постараюсь, постараюсь быть выдержанной...

Кирилл сидел на заднем сидении машины, мчавшей их в Ялту и молчал, глядя в боковое стекло. О чем он думал? Что скрывалось за его молчанием? Николаев никак не мог уловить ход его мыслей. Да это и невозможно. Может быть, уловить ход его мыслей и означало полнсотью раскрыть все это чрезвычайно запутанное и муторное, кровавое дело. Сначала мы предъявим вам для опознания труп мужчины, которого мы считаем Андреем Полещуком. Возможно, на завтра мы вызовем его родителей, хотя личность этого человека практически не вызывает сомнений, - сказал Николаев, когда они вошли в помещение морга. - Ну а потом... держитесь...Пригласите сюда врача.

Вере Георгиевне сделали укол. Вопросительно поглядели на Кирилла. Тот отрицательно покачал головой. Тогда открыли труп мужчины. Кирилл вздрогнул, Вера Георгиевна побледнела еще больше, хотя, казалось, уже некуда.

-Он, - прошептала она. - Он, Андрюша Полещук. Бедный... Да, это Полещук, - скривив пухлые губы, подтвердил Кирилл, слегка покачивая головой, как китайский болванчик.

Николаев подошел к Вере Георгиевне и взял ее под руку. Держитесь, Вера Георгиевна, - произнес он, чувствуя, как мурашки бегут у него по спине. - Я понимаю вас, я отец, но умоляю - держитесь... Не беспокойтесь за меня, - ледяным тоном сказала Вера Георгиевна. - Я выдержу. Я все выдержу.

Но когда открыли труп женщины, душераздирающий крик наполнил мертвецкую. Вера Георгиевна бросилась к телу дочери, ломая себе руки, упала перед ним на колени. Леночка! Леночка!!! Доченька!!! - глаза ее так расширились, что, казалось, они вот-вот вылезут из орбит. - Доченька!!! Что они с тобой сделали?!!! Что они с тобой сделали?!!! Маленькая моя... эти ручки, эти ножки...эта родинка на правой ручке и пятнышко на левой коленке. Сколько раз я целовала это пятнышко, когда купала, когда укладывала спать. Я думала, ты будешь счастливой...Господи, господи... - Она стала говорить как-то нараспев, словно причитать, и несколько взрослых мужчин, глядящих на это, слушающих это, чувствовали, что плачут, что слезы текут у них по щекам. Константин Гусев просто рыдал навзрыд, уже не стесняясь своих спазмов. Прекрати, - шепнул ему Николаев, вытирая слезу со щеки. Глазик, глазик родной, его больше нет, его выбили, - продолжала причитать Вера Георгиевна. Это что же такое делается? Что это делается такое?! вскочила она с колен и бросилась на мужчин, потрясая сухими кулачками перед их носами. - Вы, блюстители порядка, почему вы не можете нас защитить, защитить наших детей, почему с ними такое делают? Павел Николаевич, я же вам сказала, что они в Крыму, почему вы их не нашли?! Какой же вы дурак!!! Вы Полещука тогда не узнали! Ужас!!! Какой ужас!!!

Николаев и Гусев взяли ее под руки и отвели в сторону. Вы узнаете свою жену Елену в этой женщине? - спросил Клементьев у Кирилла. Тот задумчиво глядел на труп. Конечно, узнаю. Разве муж может не знать тело своей жены, все его интимные подробности, пятнышко, например, это родимое. - Кирилл говорил монотонно, словно зомбированный - ни слез, ни истерик. - Это она. Но лицо...Кто же мог такое сделать с лицом женщины? Молодой женщины? Слава Богу, что это не ты! - вдруг яростно выкрикнула Вера Георгиевна. - Но именно ты принес ей несчастье! Почему это именно я принес ей несчастье?!взорвался вдруг Кирилл. - Я любил ее, я все делал для нее, и не моя вина, если она любила другого и убежала с ним... Ты развратил ее морально! Ты сделал из моей ласковой девочки жадную холодную даму, такую же, как ты сам, уважающую только баксы, баксы, повторила она с омерзением. - Не только ты, конечно, - вдруг несколько поутихла она. - А еще и время, это развратное отвратительное время, когда исчезли все ценности, когда все заслонили эти рожи президентов США на зеленых бумажках. Ладно, не время сейчас..., - совсем тихо произнесла она, но снова взглянула на труп и закричала: - Доченька моя! Ягодка моя! Я теперь совсем одна, совсем... Кто это сделал? Кто? Найдите же его, Павел Николаевич, родненький, найдите, умоляю вас... Она бросилась перед Николаевым на колени на холодный пол мертвецкой. - Умоляю вас, найдите и отдайте мне, я сама..., - она зашипела при этих сло