Алина Егорова - Девушка с холста

Если бы он умер иначе, от пули конкурентов, сердечного приступа или еще бог весть от чего, разве смог бы отдать свой главный долг?! Он все время его откладывал, забывал в суете, считал, что всегда успеет, и в то же время помнил всю жизнь, ни на день не забывая о случившемся.

У Артема Рузанцева отношения с отцом давно были натянутыми. Ему надоели нравоучения этого ворчуна, которые случались всякий раз, когда он бывал в отцовском доме.

— Да что он смыслит в жизни?! — в сердцах рассуждал Артем. — Сутками пашет, как заведенный. Даже ночью думает о своем бизнесе.

Последнее утверждение было правдивым. Николай Георгиевич действительно много трудился, он часто перемещался с постели к письменному столу и обдумывал идеи, посетившие его в момент пробуждения.

«Если бы я обладал такими накоплениями, — думал Артем, — я бы жил на всю катушку. А этот старый боров сидит на золотых сундуках. Сам не пользуется, так хоть другим бы дал».

Те суммы, что Николай Георгиевич ежемесячно переводил ему на карточку, Артем в расчет не брал — слишком мало для сына предпринимателя такого масштаба. Но пока он финансово зависел от своего родителя, ему приходилось терпеть нотации «старого борова».

— Почему ты бросил курсы? — строго спросил Николай Георгиевич.

— Я на следующие пойду, трехнедельные, в июне будут.

— А эти тебя чем не устроили? Опять экзамены завалишь!

— Ну пап, — протянул Артем. — Я же тебе тысячу раз объяснял, учиться в Финэке я не хочу, в технологический поступлю.

— Да ты ничего не хочешь! Здоровый детина, а до сих пор без профессии. Учти, — пригрозил отец, — не будешь учиться, содержать больше не стану, ни копейки не получишь.

Он очень удивился, когда Николай Георгиевич появился в загородном доме среди бела дня. Вел себя как-то странно: ни с кем не здороваясь, отец быстрым шагом прошел через двор и направился к себе.

Артем, когда заметил приближающийся отцовский автомобиль, лихорадочно стал придумывать повод, чтобы избежать неприятной встречи. Ничего не приходило на ум, и младший Рузанцев решил затаиться в одной из гостевых комнат: может, не все так критично, отец наверняка сейчас уедет.

Дом будто бы почувствовал несчастье: стало тихо, молчаливые охранники бесшумно скользили по территории, и даже всегда веселая горничная тетя Даша приуныла. Она теперь тенью передвигалась по дому, становясь особенно осторожной, когда приближалась к кабинету Николая Георгиевича.

— Ой, Паша, быть беде, — делилась тетя Даша своими предчувствиями с садовником.

— Не причитай, все обойдется! — успокаивал ее Павел. — Наш Николай мужик умный, из всех передряг выходил и в этот раз выберется.

Прислуга за годы службы в доме Рузанцева научилась распознавать малейшие изменения в жизни хозяина. Старожилы хорошо помнили кризис шестилетней давности. Тогда Николай Георгиевич чуть не лишился всего. В тот раз он нашел единственное верное решение, и дела пошли в гору.

Когда в течение двух часов отец ни разу не вышел из кабинета, Артем забеспокоился. Такое нехарактерное поведение его насторожило.

«Неужто опять катаклизмы? — подумал он. — Только этого мне не хватало. Вот не живется ему спокойно, авантюрист престарелый. Все рискует, побольше прибыль получить хочет. И так достаточно заработал. Не нищенствуем, молодец, папаша. Так угомонись на этом. Я хоть и не имею, в отличие от тебя, экономического образования, но и то понимаю, что бизнес — штука опасная: сегодня ты на коне, завтра тебя растопчут. Он сумасшедший, — сделал вывод Артем, — живет, чтобы работать, а не наоборот».

Во двор въехал серебристый «Ниссан». Его владелец Станислав Романович Артему был хорошо знаком.

«Интересно», — подумал он, провожая взглядом угловатую фигуру гостя, и ринулся к комнате, расположенной рядом с кабинетом Николая Георгиевича. Оттуда при помощи самодельного устройства можно было слышать все звуки, доносящиеся из отцовского кабинета.

— Как же так?! — звенел голос Станислава Романовича. — Ошибки быть не может?

— Нет, все предельно точно, — спокойно ответил Николай, — и давай не будем об этом, времени и так в обрез.

— Я поражаюсь твоему мужеству.

Далее послышались шаги и шелест бумаг.

— Что ж, начнем, — сухо сказал Станислав Романович, — вот образец, заполни.

Они какое-то время молча что-то писали, Артем это определил по характерным звукам. Иногда молчание нарушалось короткими фразами гостя:

— Еще здесь. Теперь подпишись в этой графе.