Алина Егорова - Девушка с холста

— Значит, постоянно вы проживаете в Одессе? Как давно вы приехали в Петербург?

Следователь встал из-за стола, подошел к окну, бросил взгляд сквозь мутное стекло, затем вернулся на свое место.

— Я приехал две недели назад, третьего сентября. — Юрий поежился на неудобном стуле. Допрос шел давно, и он уже устал.

— И проживали в дачном доме вашего приятеля в Репино?

— Совершенно верно, в Репино. Только хозяин дачи не мой приятель, он приятель моего брата. Что-нибудь случилось?

— Хорошо, — Мурашкин проигнорировал вопрос. — С какой целью вы приехали в Петербург?

— Писать картины.

— За то время, когда вы гостили у приятеля своего брата, — он подчеркнул последние два слова, — вас на даче кто-нибудь навещал?

— Нет, я никого не знаю в этом городе.

— А вы сами к кому-нибудь в гости ходили?

— К кому? — удивился Юрий. — Я же никого здесь не знаю.

— Знакома ли вам Лилия Алексеевна Зимовец?

— Зимовец? Лилия Алексеевна? — медленно проговорил Юрий. — А кто это?

— Лилия Алексеевна, менеджер из фирмы «Оникс».

— «Оникс»? Лилия Алексеевна? — повторил он. — Нет, незнакома.

— Тогда как вы объясните вот это? — следователь положил перед ним клочок картона.

— Что это? Номер какой-то.

— Не какой-то, а номер телефона Лилии Зимовец, тут же написано: «Лиля». Не узнаете?

— Нет, — растерянно произнес Юрий. — Почему вы считаете, что я должен его узнать?

— А потому, уважаемый Юрий Николаевич, что эту бумажку мы нашли на даче в Репино, где вы остановились.

— Ну и что? — Лицо Юрия выражало недоумение, будто бы следователь не понимал элементарных вещей. — Дача не моя, там много вещей, которые принадлежат не мне.

— Вот это вы тоже не узнаете? — Мурашкин предъявил Юрию папку с рисунками.

— Это мои наброски, я их делал, когда приехал в Репино.

— Папка была всегда при вас?

— Ну да. Утром я брал ее с собой на залив, возвращался тоже с ней.

— Хорошо, тогда как вы объясните это? — Алексей Валерьевич открыл последнюю страницу, на которой не хватало клочка бумаги. — Как вы видите, Юрий Николаевич, картон, на котором записан номер телефона Лилии, был вырван именно из этой папки. Так что вспоминайте, каким образом на нем появился телефон Зимовец.

Юрий молчал.

— Ладно, пойдем дальше. Это ваш почерк? — Следователь достал из стола еще один листок с номером телефона, но уже без подписи.

— Мой.

— Кому вы его давали?

— Никому. Это телефон дачи в Репино, я его для себя записал.

— Должен вас огорчить. Этот листок был обнаружен в квартире ныне покойной Лилии Зимовец. Вы ни в чем не желаете признаться?

— В чем мне признаваться? — вскипел Юрий. — Что я убил Лилию Зимовец?

— Вот именно.

— Бред какой-то. Я не убивал никакой Лилии!

— Между прочим, в квартире Зимовец обнаружена пуговица от вашего пиджака. Что вы на это ответите? Вот что, — голос следователя стал жестким, — не желаете признаваться — не надо. Улик достаточно, чтобы вас арестовать.

Нельзя сказать, что лейтенант Носов симпатизировал арестованному художнику. Скорее наоборот, угрюмый, замкнутый Рузанцев ему не нравился. Саша ориентировался на свою сыщицкую интуицию, и хотя все факты буквально кричали против художника, оперативнику Носову не верилось в его виновность.

«Что-то тут не так, — думал Саша. — Все вроде сходится, но больно гладко получается. Обстановка на месте преступления говорит о романтической встрече, коллеги Зимовец утверждают, что в день убийства Лилия собиралась на свидание с художником из Одессы, и называли его имя — Юрий. Только и щебетала в последнее время: Юра такой, Юра сякой. В квартире покойной находится листок с номером телефона дачи в Репино, по которому мы легко обнаруживаем Юрия. Номер телефона, найденный у Зимовец, записан рукой Рузанцева, и он этого не отрицает. На обрывке из папки Юрия номер телефона Зимовец, который она записала сама.

Пуговица от его пиджака в квартире Зимовец — тоже немаловажная улика. Все факты говорят против Юрия. У художника нет никакого алиби: он то рисовал на берегу, то в одиночестве бродил по городу».

— Как ты думаешь, Андрей, — обратился Носов к Атаманову, — может, Зимовец убил вовсе не Рузанцев? С мотивом что-то не складывается. Мы решили, что Юрий мог приревновать Лилию, что и привело к трагедии. Другого мотива вроде как нет. Допустим, художник действительно убийца, тогда мне непонятно, где мотив? Сам посуди, какой из него Отелло? И потом, если он приехал в Питер только в начале сентября, как за такое короткое время успел завести роман с Лилией, причем настолько пылкий, чтобы безумно ревновать?