Сергей Рокотов - Слепая кара

И лужа крови под ним. Что мне было делать. Люба?!

Что?!! Звонить в милицию? Чтобы Наташеньку арестовали? Николай ведь все равно был мертв, я уверена.

Я не смогла бы ему помочь. И никто не смог бы.

- А дверь-то, дверь, дверь в нашу комнату была заперта?

- Я не знаю, я побоялась дергать. Меня так трясло, Люба, вы не представляете, какой ужас я пережила.

Но, наверное, была заперта, ведь минут через двадцать пришли вы.

- Да, точно, я открывала ключом. Дверь была заперта, - задумчиво проговорила Люба. - Неужели Наташа? А вы видели ее лицо? Точно видели?

- Конечно, видела. Это была она. Да, а еще я успела вытереть следы крови в коридоре. Я только закончила оттирать, как пришли вы. Я не хотела, чтобы вы или кто другой видели эти следы. А оттирать так трудно было - следы от кроссовок такие узорчатые, я порошком терла.

- Каких кроссовок? - удивилась и несколько обнадежилась Люба. - У нее и кроссовок-то никаких нет. Она их сроду не носит.

- Ну вот, значит, есть. Ну, кроссовки ли, кеды ли, я не разбираюсь.

- Да какие там кеды? Она утром ушла на работу в плаще, платье и туфлях. Она всегда так ходит. Никаких кедов она никогда на работу не надевала. Путаете вы что-то, Вера Александровна, - фыркнула Люба. Ей пришло в голову, что соседка малость не в себе и этим объясняется все.

- Я ее видела. Люба. Понимаете вы, видела своими глазами.

- Вы видели, как она убивала Николая? Чем она его убила?

- Я не видела, как она его убивала. Я видела, как она стояла над ним со сжатыми кулаками. А он валялся мертвый, а под ним была лужа крови. Что это значит?

- Я не знаю, - буркнула Люба. - Показалось - вот и все. Вы говорите, следователю ничего не рассказали?

- Ничего, ничего, - залепетала соседка.

- Вот и правильно. Нечего...

Люба не знала, что говорить. Вера Александровна не была похожа на безумную, которой кажется невесть что. Неужели Наташа решилась на такое? Неужели это правда?

- Вы полагаете, Наташа могла пойти на убийство? - вдруг сказала Люба, пристально глядя в глаза соседке.

- Я не знаю, - отвела глаза старушка - может быть...

- Что вы хотите этим сказать?

- Что хочу сказать? - задумалась Вера Александровна. - Я хочу сказать, - вдруг резко заявила на вставая с места, - что у нее были для этого основания.

- Основания? - выпучила глаза Люба.

- Да, основания. Извините меня. Люба, у нас с вами очень ответственный, откровенный разговор.

Речь идет о человеческой жизни, о жизни Наташи, о вашей семье... Мне очень трудно говорить об этом, но... Неужели вы не знаете, что Николай, ваш муж, неоднократно.., вы извините меня...

- Да говорите же! - заорала красная, как помидор, Люба.

- Сожительствовал с Наташей, - выпалила Вера Александровна.

- Замолчите! - еще громче закричала Люба.

- То говорите, то замолчите... Что же мне делать?

- Говорите, только не заговаривайтесь. Что вы, своими глазами видели это?

- Почти видела. У нас коммуналка, Люба, все на виду. А ваш покойный муж мало чего стеснялся. Тем более меня, он меня и за человека не считал. Он мог бы такое делать, например, при собаке, при кошке.

Я для него была не больше мышки. - В ее голосе появились жесткие нотки. - Так что несколько раз я была почти свидетельницей. Под кроватью, правда, не сидела, врать не буду. Помните, вы уезжали с Толиком к вашей матери с ночевкой несколько раз?

- Ну? Помню...

- Так вот, слышала я и шум, и крики, и возню.

- И в скважину глядели замочную по вашей привычке? - зло улыбаясь, спросила Люба.

- И это было, - так же зло ответила соседка. - В первый раз. Мне показалось странным, что за возня у вас в комнате и крики: "Не надо! Не надо! Пусти! Маме скажу!" И ответ: "Не скажешь, паскуда! Поздно уже, не впервой. Раздевайся лучше по-хорошему..

Он еще не то говорил, у меня язык не поворачивается такое повторять. Он гад был, муж ваш, грязный, порочный гад. И очень хорошо, что она его зарезала. Туда ему и дорога! - крикнула вдруг Вера Александровна. - И я никогда не скажу следователю, что я там видела.

Никогда. Это тот случай, когда такой поступок оправдан.

- Ладно, - махнув рукой, тихо произнесла Люба. - Хорошо, Вера Александровна, что вы мне все это рассказали. И спасибо вам, что не сообщили следователю. И все же мне не верится, что Наташа на такое способна. Убийство ведь - дело серьезное. Как же она решилась?

- Не выдержала, Любочка, не выдержала, дорогая моя, - заплакала Вера Александровна. - Сколько можно терпеть? Взяла и в гневе зарезала...

- И специально пришла для этого с работы? - недоверчиво спросила Люба. - В тот момент, когда все должны быть дома, и я, и вы. Смысл-то какой?