Светлана Алешина - Мечтать не вредно

— Нет, — не выдержала я. Не могла же я сказать живому человеку, что опасалась обнаружить в шкафу его собственный труп! Не известно ведь, как это может повлиять на психику!

— Мне велено подложить тебе подслушивающее устройство!

— Так я и знала, — кивнула эта мегера. — Сейчас вот закачу истерику, чтобы все знали, что ты воровка! И пыталась спереть у меня шубу.

— Я член общества защиты животных, — улыбнулась я. — Мне твоя шуба знаешь где нужна? Как подумаю, сколько несчастных, маленьких и милых норок убили, чтобы ты могла напялить это уродство на свою тощую фигуру, — страшно делается!

— Жаль, что за тебя все заступятся, — мрачно усмехнулась фурия. — С каким удовольствием я выцарапала бы твои круглые глазки!

«Похоже, мой допрос рискует превратиться в банальную склоку», — подумала я. И приступила к военным действиям без околичностей.

— Предположим, что я тут искала одну вещь, которая пропала, — брякнула я наобум.

Елена тут же побледнела.

— И что же у вас пропало? — поинтересовалась она.

— Крест, — продолжала я свою безумную атаку.

— А я откуда знаю, где этот чертов крест? — завопила она. — Мне и самой было бы интересно узнать, какая сволочь его притарила!

— Та же, что убила Филиппа и Алису Давыдовну, — сказала я.

Она вытаращилась на меня в остолбенении и прошептала:

— Ты тоже так думаешь?

Я кивнула.

— Честно говоря, крест украла я, — вдруг призналась она. — Вчера вечером. Я же его первая увидела… Понимаешь, я зашла, он лежит, а рядом с ним этот крест. Тогда я подумала, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, и быстренько увела этот крест. Принесла его, спрятала и сделала вид, что направляюсь к Филиппу. До меня весь кошмар ситуации еще не дошел. Знаешь, как до жирафа — на пятые сутки. И тогда я заново разыграла все, как по нотам.

— А в коридоре никого не было?

— Нет, — покачала она головой. — Так вот, наутро я возвращаюсь после завтрака, лезу в тайник, а креста там нет! Представляешь?

Я сочувственно посмотрела на нее. Потом перевела взгляд во двор.

— Но я его не убивала. Ты мне веришь?

По двору шли, о чем-то оживленно разговаривая, Эльвира и Пенс. Более того, они направлялись прямиком к гаражу, где стояла Эльвирина машина.

— Верю, — кивнула я.

В тот момент я была согласна со всем, лишь бы только не разреветься в ее присутствии.

Дверь в дом была закрыта.

Эльвира подергала ее и развела руками.

— Нет, — проговорила она. — Сегодня нам с тобой, Пенс, явно не благоволят небеса…

— Может быть, он в данный момент обходит угодья, разыскивая новый сюжет для пейзажа, — предположил Пенс.

— А на пейзаже пейзаны и пейзанки, — насмешливо пропела Эльвира. — Ладно, видно, не судьба нам порадовать господина Ларикова.

Но Эльвира все-таки решила пройтись по саду.

Старика не было.

— Пошли, а? — взмолился Пенс. — Ты кружишь вокруг дома, как заправский воришка…

— Гены, мой дорогой, великая вещь. Я все-таки кузина несравненного Филиппа, не забывай.

С этими словами Эльвира резко потянула на себя ставню.

Раздался треск, от ставни отлетело несколько щепок, вызвав у Эльвиры недовольное восклицание, но ставня подалась и открылась.

Любопытная девица тут же приникла к оконному стеклу.

— Темно, — недовольно проворчала она.

— А что ты там ищешь?

— Старикана, — меланхолично и деловито отозвалась Эльвира, к ужасу Пенса продолжающая свои попытки взлома.

— Его же там нет! Он бы открыл, наверное.

— А если его убили? — округлила на него глаза Эльвира. — Или, например, он спрятался!

С этими словами она просунула руку в приоткрытую форточку и достала до шпингалета.

После неимоверных усилий открыв окно, она удовлетворенно хмыкнула и преспокойно влезла на подоконник.

— Пошли! — решительно приказала она Пенсу.

Он вздохнул. Похоже, вокруг Пенса все девицы были немного чокнутые. Что Сашка, что эта Эльвира!

Выйдя во двор, я задрала голову и поглядела на небо. День был прохладный, солнце то и дело скрывалось за облаками. Невзрачный охранник, засунув руки в карманы довольно неприспособленной к стуже куртки, напоминал продрогшую собачонку. Сама я холода не чувствовала. Сумрачное небо и ветер вполне соответствовали моему тоскливому настроению.

То, что я была недовольна сегодняшним днем и несовершенством мира, еще полбеды. С несовершенством мира я как-то уже смирилась. Куда больше меня убивало мое собственное несовершенство.