Сергей Рокотов - Тайны подмосковных лесов

Они шли по освещенному проспекту. Было довольно холодно. Чувствовалось приближение зимы, Маша была в пальто и сапогах, хотя и с непокрытой головой, Аркадий - в теплой куртке и кепке. Молчали. И молчание становилось напряженным...

- Куда это Быстров мог запропаститься? - как-то невпопад сказал Аркадий. - Не иголка, вроде...

Маша постаралась не глядеть Аркадию в глаза. Ей не понравилась эта фраза, слишком уж фальшиво прозвучала эта бравада. Лучше уж вообще бы ничего не говорил. Он её понял, понял её молчание в ответ на его фразу. Больше на эту тему разговоров не возникало. Об этом не говорили, об этом старались не думать. И потихоньку забывали, как о незначительной занозе в пальце, тем не менее, не рассасывающей занозе...

А затем приятные хлопоты захлестнули Машу и Аркадия. Под Новый Год Аркадий в черном костюме при галстуке явился с цветами в квартиру Полевицких на проспекте Вернадского, подошел к сидящим за столом и торжественно глядящим перед собой Ростиславу Петровичу и Полине Ивановне и объявил:

- Ростислав Петрович, Полина Ивановна. Я... мы... Мы с Машей любим друг друга. Мы с Машей решили пожениться. Просим, как говорится, вашего согласия и благословения.

Родители, разумеется, были готовы к подобному заявлению, и все же тревожно переглянулись. Ей же и восемнадцати лет нет.

- Мне через месяц восемнадцать, - словно в унисон их мыслям произнесла Маша. - А Аркадию почти двадцать два. Он через полгода кончает институт. Вы же все знаете.

- Но ты же ещё даже в институт не поступила, - сказала мать. - Пойдут дети. Как же ты...?

- Мама! Что сейчас об этом говорить? Мы любим друг друга и хотим пожениться. А там видно будет... Вы что, против?

- Да нет, дочка, что ты? - перебил Ростислав Петрович. - Разумеется, мы не против. Разве мы можем быть против твоего счастья? Мы Аркашу полюбили как родного сына. И очень уважаем его. Просто мама беспокоится, как же будет у тебя с учебой, это совершенно естественно... А вообще-то, мы за, конечно, за...

- Ну и слава Богу! - засмеялась Маша и поцеловала в щеку мать, потом отца. - Значит, все нормально!

Начались приятные хлопоты - все было впереди, все шло прекрасно. Возникли сомнения, где жить молодым. Аркадий постоянно бывал у Полевицких, так что, вроде бы, сам Бог велел им поселиться в этой уютной трехкомнатной квартире в отдельной Машиной комнате. Но тут неожиданно воспротивился Аркадий. Он считал, что, как настоящий мужчина он должен взять Машу к себе домой. У них с матерью двухкомнатная квартира на Профсоюзной, там надо все привести в порядок и поселиться там. Маша несколько раз был дома у Аркадия и познакомилась с его матерью Натальей Андреевной. Нельзя сказать, что они понравились друг другу. "Слишком красивая", - высказала она потом свое мнение Аркадию. Маша ничего не сказала, но и запущенная квартира Корниловых со снующими рыжими тараканами на кухне, и напряженное молчание матери Аркадия вряд ли могли произвести на неё приятное впечатление.

Однако, Маша ни единым словом не возразила Аркадию на его решение жить у него, а не у нее. Она, засучив рукава, взялась за квартиру Корниловых ещё до свадьбы. Они с Аркадием купили кое-какую мебель, новую посуду, Маша по-хозяйски вымыла и вычистила всю квартиру и даже под руководством будущей свекрови, и её комнату. С кухни непонятно куда бесследно исчезли её постоянные обитатели тараканы, зато появился уют, ощущение домашнего очага. И Наталья Андреевна поначалу решившая, что Маша слишком уж хороша собой, полюбила веселую приветливую девушку, они подружились, несмотря на полнейшее несходство во всем и ладили вплоть до самой смерти свекрови.

Свадьба состоялась в ресторане "Спутник" на Ленинском проспект, веселая, многолюдная, хлебосольная. Шла мягкая зима, февраль, падал пушистый снежок, а на дорогах была слякоть. На душе у жениха и невесты было тогда светло и тепло, и не знали они, какие испытания ждут их впереди. А разве кто-нибудь из нас думает о плохом, когда идет к свадебному столу в белом платье или черном костюме, разве не надеется на счастье и безоблачное будущее? Никогда! Только любовь, только счастье впереди...

А зачем, собственно говоря, думать о плохом в такие минуты, когда плохого в жизни и так хоть отбавляй?! Наоборот, не умеем мы ценить момент, счастливый момент, в котором находимся в данную минуту и который может так скоро пройти. И только потом, через годы, со слезами на глазах и с блаженной улыбкой на губах вспоминаем мы то немногое, истинное, радостное, которое нам довелось испытать, ведь только череда бесконечных горестей и страданий заставляет нас правильно оценить те чудесные волшебные мгновения счастья...