Сергей Рокотов - Тайны подмосковных лесов

... Уютный кабинет со стеллажами книг по стенам. И повсюду фотографии Катиной матери. Вот она улыбается, вот стоит около Нотр-Дам де Пари, вот около Эйфелевой башни, вот в купальнике около моря, а вот они втроем крупным планом - Кате здесь лет четырнадцать. При виде этих фотографий улыбка мигом сошла с лица Андрея - он понял, какую жуткую тоску испытывает этот седой человек, потерявший любимую женщину. "Я должен сделать Катю счастливой", - подумал Зорич.

- Мы с Машей хотели второго ребенка. Сына, - мечтательно произнес Корнилов. - Да как-то все так и не решились... А могли бы ещё - ей было всего тридцать шесть, когда она погибла. Царство ей небесное. - Он налил себе и Андрею по рюмке коньяка и залпом выпил свою. Андрей последовал его примеру.

Затем был ужин. Обстановка за столом была непринужденная благодаря Аркадию Юрьевичу, который постоянно поддерживал разговор, шутил, хохмил. Катя была очень удивлена поведением отца, так переменившегося, особенно за последний месяц. Андрей же только таким его и знал, не имея понятия, каким он был раньше.

В конце вечера, когда они остались в комнате одни и медленно танцевали под тихую музыку в полутьме, Андрей отважился и сделал ей предложение.

- Ты правда хочешь этого? - остановилась Катя. - Правда? После всего того? Я ведь незаслуженно оскорбляла тебя. Я не хотела, но делала это.

- Конечно. Забудь обо всем. Помни только нашу поездку, наше счастье. Неужели нам плохо вместе.

- И ты ни о чем не спрашиваешь меня? О причине моей перемены к тебе?

- Ни о чем. Захочешь - сама расскажешь. А не захочешь, не надо.

- А не пожалеешь потом, Андрюша?

- Никогда. Что бы у тебя там не было. Я люблю тебя.

- И все же ты подумай. Давай подумаем ну хотя бы с месяц. Тогда и поговорим...

...И вот , наконец, этот месяц прошел.

Они сидели рядом на диване. И кроме них дома никого не было.

- Ну так что, Катюша? - спросил Андрей, глядя ей прямо в лицо немигающим взглядом. - Ты сегодня обещала дать мне ответ. Я жду твоего ответа.

Катя положила руку ему на колено, улыбнулась и встряхнула распущенными черными волосами.

- Какой ответ, Андрюша? Разумеется, я согласна. Разве ты сам этого не понимаешь?

Андрей вскочил с места, стал ходить туда и обратно по комнате. Вот оно, счастье! Вот он - лучший момент его жизни! Она согласна!

Он бросился к ней и взял её на руки. Стал бегать с ней по комнате, постоянно целуя то в шею, то в щеку, то в душистые чудесные волосы.

И они стали снова близки. При открытых занавесках, при дневном майском свете. Зорич испытывал такое бешеное ощущение счастья, что громко кричал и стонал.

О н а была с ним, о н а снова была с ним, о н а снова принадлежала ему. Вот она! Нежная, любимая, снова доступная, снова своя! Впереди такое счастье! Впереди подготовка к свадьбе! Впереди сама свадьба! Медовый месяц! И жизнь, долгая, бесконечная счастливая жизнь!

... Не хочется нам думать в минуты счастья, что за такие минуты надо платить, платить неизвестно кому, кому-то могущественному и злому, и только опыт учит нас этому, не давая никогда расслабляться, не давая быть до конца счастливыми на этой злой и несправедливой Земле...

3.

Никогда в жизни Хряк не был в таком идиотском положении. Убийцу догнать он так и не смог, а дома у него лежал труп Помидора. Он понятия не имел, что надо делать в подобной ситуации. Вчера он видел труп Николаши, а сегодня буквально при нем, хоть и не на его глазах, был застрелен Помидор. Эти трупы словно преследовали его, все это стало кошмаром наяву. Он отдавал себе отчет в том, что его собственная жизнь теперь не стоит ни ломаного гроша, если Ворон взялся убивать всех подряд, то дело обязательно дойдет и до него. Одного он не мог понять - почему этот человек, убив Помидора, не прикончил и его? Это было бы вполне логично. Разумеется, это не был сам Ворон, тот бы пристрелил и его с огромным удовольствием. Видимо, убийца не знал в лицо ни Хряка, ни Помидора, убил Помидора вместо Хряка, а второе убийство заказано ему не было, только так можно объяснить странное поведение убийцы. Однако, теперь бояться надо было не только Ворона. В его доме лежит труп, от него надо избавляться. Но ведь он-то не убивал, это его пришли убивать. Может быть, заявить в милицию, как положено по закону? Но Хряк тут же отбросил эту нелепую мысль и устыдился своей слабости. Чтобы он осквернил себя заявлением в милицию?! Никогда... Лучше снова сесть, лучше подохнуть, только не это...

Он вошел в дом и долго с ужасом глядел на валявшегося с пробитой головой Помидора. Зрелище было страшно... Да, остался бы дома Ксан Ксаныч, глядишь, и прожил бы ещё лет эдак с тридцать, при такой жизни это запросто... Ан нет - другая у него судьба... Не поехал бы - сам Хряк лежал бы сейчас с дыркой во лбу, и не было бы у него никаких проблем, пуля бы все за него мигом решила...