Сергей Рокотов - Тропинка в никуда

- Не надо! - закричала насмерть перепуганная Оксана, отстраняя от себя ослабевшими от ужаса пальцами мощные пальцы Ядвиги, растирающие ей лодыжку. - Помогите же ему! - умоляюще крикнула она Ядвиге. Та же при этом совершенно не обращала ни малейшего внимания на происходящее сзади, терла и терла ногу Оксане словно оголтелая.

Матвейка же продолжал душить Бориса, и тот совершенно ничего не мог с ним сделать. И физически он был явно слабее, да и страх парализовал его. У него посинело лицо, глаза стали вылезать из орбит, своими слабыми руками он пытался оттолкнуть могучего карлика, но совершенно безуспешно.

- Задавлю, падло, - шипел карлик. - Порву...

- Ты что там бубнишь, Матвейка? - равнодушным тоном спросила Ядвига, продолжая, повернувшись к ним спиной, растирать Оксане ногу. - Кого ты там порвешь? Болтает черт знает что... Сам-то добрый, мухи не обидит, а строит из себя...

- Мухи и впрямь не обижу, - шипел тот. - А вот из этого фраера голыми руками кишки выпущу...

- Помогите ему!!! - истошным голосом закричала Оксана, отталкивая от себя крепкие пальцы Ядвиги. И только тогда Ядвига обернулась. Борис уже хрипел от удушья, беспомощно шевеля руками.

- Озверел, что ли? - спокойно произнесла Ядвига и ногой в лыжном ботинке сильно двинула брата в его крутую выпуклую грудь. Удар получился удачным, и тот отвалился назад. При этом она довольно ощутимо задела по уху и Бориса.

- Ты что, своих бьешь? - обиженно скривил губы Матвейка. - Из-за этого потаскуна? У, сучара...

- Да это мои гости, их надо уважать. - как ни в чем не бывало рассмеялась Ядвига. - А ты тут совсем одичал, как и папаша, даже гостей по-человечески принять не можешь. Бросился на парня и душит его... Экой же ты дурной...

Карлик вскочил с пола и на своих коротких крепких ножках убежал в соседнюю комнату, изрыгая проклятия.

- Погодите все у меня, - бубнил он. - Узнаете еще, как со мной шутить...

- Да ну их, - довольно равнодушным тоном махнула рукой Ядвига. Одичали тут совсем. А сами посудите, живем тут несколько лет, людей они не видят, вот и маются дурью, что один, что другой. Извините, ради Бога, детки. Ладно, Оксана, одевайся, собирайтесь и идите отсюда. А то эти два дикаря что-нибудь ещё не то сотворят, отвечай потом за них...

Оксана дрожащими пальцами стала одеваться. Борис же встал с пола и прислонился спиной к стене, чувствуя какую-то обреченность. Ему было и страшно, и гнусно на душе.

Но ещё страшнее стало ему, когда Оксана встала с кровати, сделала шаг и, скривившись от невыносимой боли, присела на пол.

- Но... мне стало гораздо хуже, - укоризненно глядя на Ядвигу, произнесла она. - До этого я могла хоть как-то ходить, а теперь я и шагу не могу ступить...

- Ну знаешь, - всплеснула руками Ядвига, нахмурив густые черные брови. - Вам и впрямь не угодишь. Я хотела тебе помочь... А по-твоему получается, что я чуть ли не нарочно сделала тебе хуже. Дело в том, что у тебя повреждена нога, а лекарство сильно действующее, вот на время и стало хуже. Ничего, скоро будет лучше... Посиди немного, и почувствуешь облегчение... На своем опыте знаю.

Борис помог Оксане дойти до стула и сесть на него. Сам сел рядом, а напротив разместилась Ядвига.

Воцарилось напряженное молчание.

- Да..., - произнесла, наконец, Ядвига, как-то иронически глядя на Бориса. - Вот такие они дела...

Он хотел было что-то ответить, но какой-то комок стоял у него в горле, и он был не в состоянии ничего произнести.

Выдержать это молчание было довольно сложно. За стенами таинственного домика также воцарилась мертвая тишина. Ни отец, ни Матвейка не производили никаких движений и не издавали ни одного звука. И Борис таки не выдержал.

- А почему?... - глядя куда-то в сторону, спросил он. - А почему... Он.. ваш отец знает... думает... что моя фамилия Померанцев?

Он словно ждал от хозяйки дома какой-то поддержки, как от наиболее реального и здравомыслящего человека в этом обиталище, он непроизвольно искал в ней этой поддержки. Но большие зеленые глаза Ядвиги совершенно округлились, и стали словно оловянные.

- Откуда я знаю? - каким-то баском ответила она, нервно пожимая плечами. - Откуда кто знает, что у старого на уме? По-моему, он просто выжил из ума. Восемьдесят три года, как-никак, сами понимаете, что с него взять? Мужчины вообще редко доживают до таких лет... Не обращайте на его слова внимания, это все пустое... Вы лучше думайте о себе и о том, как доберетесь до дома...

- Да я и думаю, - опустив глаза в пол, пробормотал совершенно растерявшийся Борис.