Светлана Алешина - Грех на душу

Но пока все было впустую. Мы ежевечерне месили грязь на улице и толкались среди посетителей магазина, но ничего подозрительного до сих пор не обнаружили. Я уже начинала понимать скепсис грустного следователя и склонялась к тому, что пора снимать пост.

Особенно остро возникло у меня это желание, когда в тот слякотный мартовский вечер я в сотый раз прослушала бодрую попевку о безграничных поцелуях. Остановившись у крыльца «Бриллианта», я с тоской посмотрела на часы.

Было без десяти семь. Скоро магазин должен был закрываться. Можно отправляться по домам. Я уже собиралась войти внутрь, чтобы найти Виктора. И тут за моей спиной раздался странный шум.

Участок на котором я находилась, был пешеходной зоной, но сейчас по нему мчалась машина — милицейский «УАЗ» с горящими фарами. На крыше его отчаянно крутилась синяя «мигалка». Наверное, сирена тоже должна была присутствовать, но с ней, должно быть, не все в порядке — время от времени она коротко вскрикивала, но тут же умолкала, словно захлебнувшись. Во всяком случае, внимание к себе она привлекала. Народ, фланирующий по улице, останавливался, и все начинали лихорадочно озираться, пытаясь понять, что происходит.

Я грешным делом решила, что появление служебной машины имеет прямое отношение к поиску воров, и замерла в ожидании. УАЗ между тем подлетел к тротуару напротив двери магазина «Страз» и с визгом затормозил. Из него выскочили четыре милиционера с короткоствольными автоматами и тут же с весьма грозным видом бросились в магазин.

Теперь я наконец заметила, что с боку на машине написаны слова «Вневедомственная охрана», и поняла — сработала сигнализация. Судя по тому, что милиционеров интересовал «Страз», сигнализация к нему и относилась.

Я невольно подалась вперед. Запахло криминалом, а значит, это касалось меня непосредственно. Но не я одна так думала — вокруг магазина немедленно собралась толпа, и мне пришлось прилагать усилия, чтобы пробиться в первые ряды.

К счастью, в киоске наконец смолкла музыка, и размеренный городской шум показался мне блаженной, почти райской тишиной. Продавец сам выскочил из киоска и тоже вписался в толпу зевак. А народ все прибывал. Меня теперь подталкивали в спину и вынесли почти к самой витрине.

Несмотря на близость к месту происшествия, я мало что могла понять. Магазин «Страз» был совсем невелик — его внутренняя площадь вряд ли превышала сорок квадратных метров. Витрина имела размер два на два, была ярко освещена и демонстрировала разнообразные украшения, изготовленные весьма искусно, но отнюдь не из драгоценных металлов.

Рассмотреть же, что делается за стеклом витрины, в магазине, не было никакой возможности — пространство с разложенными на синем бархате безделушками было забрано чем-то вроде жалюзи из широкой металлизированной ленты, сквозь которые виднелись лишь какие-то неясные тени. Ожидая, пока что-нибудь прояснится, я стала от нечего делать рассматривать дом, в котором располагался магазин.

Это было почтенное строение в четыре этажа, верхние этажи которого, похоже, были жилыми. От соседнего дома его отделяла темная подворотня. Такими каменными коридорами и проходными дворами этот квартал буквально изобиловал. Для похитителей всех мастей район являлся настоящей находкой.

Однако пока ни я, ни кто-либо из зевак никаких похитителей не наблюдал, хотя любопытство наше уже достигло предела. Из магазина долго никто не выходил, а потом все-таки появились два милиционера и, на ходу прикрикнув, чтобы им дали дорогу, направились в темный двор. Кто-то из любопытствующих потянулся за ними.

А еще минут через пять подъехала вторая милицейская машина, из нее вышло трое. Однако я узнала — это был тот самый флегматичный следователь, что принимал заявление от господина Петяйкина. Ни на кого не глядя, троица проследовала в магазин.

Теперь дело пошло быстрее. Вскоре дверь магазина распахнулась, и на тротуар выбрались все действующие лица, включая тех двоих, что несколько минут назад исчезли в подворотне — вероятно, в магазине имелся черный ход со двора. Но теперь прибавился еще кое-кто.

Один, лысоватый, с венчиком седых волос на макушке, с двойным подбородком и сердитым выражением лица, являлся хозяином заведения. Одет он был легко, пиджак в мелкую серебристую клетку был распахнут, обнажая выдающийся живот, распирающий белоснежную рубашку и пояс черных просторных брюк. Не обращая внимания на сырость и ветер, хозяин отчаянно жестикулировал и что-то раздраженно втолковывал стражам порядка.