Сергей Рокотов - Воскресший для мщения

Когда ввели Алексея, по залу прошелестел шепоток. Мать слегка приподнялась с места и крепко схватила мужа за локоть. Инна вздрогнула и смертельно побледнела. На тонких губах Лычкина заиграла никому не заметная улыбочка. Он уже успел оценить все прелести должности управляющего казино.

Алексей был одет в темно-серый костюм. Его седые волосы были коротко стрижены. На лице была естественная для более, чем полугодового заключения, бледность.

Внешне он был спокоен, на его лице было полное безразличие к своей судьбе. Хотя за два дня до суда он кое-что начал понимать...

... В их камеру ввели человека лет пятидесяти пяти весьма примечательной внешности. Он был невероятно тощ, жилы на его руках набухли как веревки. А когда он снял рубашку, все, кто не знал его были поражены неимоверному количеству наколок на руках и на теле. Но бывалые зэки знали его. Это был некто Меченый, человек, проведший за решеткой большую половину своей жизни. Он был спокоен, деловит, ему сразу же было освобождено удобное место на нарах.

- Что шьют, Меченый? - услышал Алексей вопрос, заданный ему здоровенным, толстошеим детиной по прозвищу Крот.

- Сто сорок пятая, - лениво зевнул Меченый. - Только с доказательствами у них туго.

- Да? А я вот с поличным попался на сто сорок четвертой, - посетовал Крот.

Меченый ничего не ответил, вытащил из кармана ветровки беломорину, чиркнул спичкой, смачно затянулся и жутко закашлялся. Кашлял он долго, в его впалой груди так все и клокотало. Кто-то угодливо протянул ему кружку с водкой. Меченый принял, выпил залпом и, как ни чем не бывало, продолжал курить, уже не кашляя.

Место Меченого было недалеко от Алексея. Алексей заметил, что на второй день вор как-то внимательно стал поглядывать на него. А потом подошел и подсел к нему.

- Какую шьют? - спросил он равнодушным голосом.

- Сто третью, - ответил Алексей.

- Да? - ещё равнодушнее переспросил Меченый. А потом сверкнул на него своими волчьими глазками и спросил:

- Братки говорят, ты Мойдодыра порешил...

- Я не убивал, - вздохнул Алексей. - Но обвиняют именно в этом. А вы его знали?

Меченый промолчал и, затягиваясь табачным дымом и кашляя, пошел на свое место. Но вечером он снова возобновил начавшийся и прерванный разговор.

- Афганец, братки говорят? - спросил он.

- Было дело, - хмуро подтвердил Алексей.

- Знал я одного афганца, - зевнул Меченый. - Лешка Красильников. Золотой чувак...

Алексей пропустил эту информацию мимо ушей.

- Выпить хочешь? - предложил Меченый.

- Можно, если есть.

Меченый усмехнулся.

- Сам знаешь, тут не только икру с коньяком, можно и черта с рогами достать, если бабки есть. Водку будешь?

- Буду.

Меченый отвернулся, щелкнул кому-то пальцами, и некий вертлявый хмырь принес чайник с водкой. Тут же появились нарезанная тонкими ломтиками колбаса, помидоры, огурцы, зелень, две кружки.

Меченый налил из чайника в кружки пахучую жидкость.

- Поехали, - произнес он, морщась.

- Давай, - поднял и Алексей свою кружку. Налито было, честно говоря, щедро.

Оба одновременно выпили по полной кружке. Не закусывая, вытерли губы руками. Молча глядели друг на друга. Потом Меченый медленно потянулся к ломтику огурца, взял его своими узловатыми пальцами, сунул в рот, стал жевать остатками черных зубов. Алексей закусил кусочком колбасы.

- Расскажи, если хочешь, - равнодушным голосом произнес Меченый. - А то скучно здесь... Тоска, - зевнул он.

И Алексей, нисколько не раздумывая, поведал вору всю свою историю. Рассказал он и о взрыве в Душанбе, и об организации своего предприятия, и об исчезновении Дмитриева, и о наезде, и о последних событиях. Меченый слушал на первый взгляд довольно невнимательно, постоянно курил "Беломор", кашлял, клокоча своей впалой грудью, но ни разу не перебивал и вопросов не задавал. При разговоре рядом с ними никого не было, вокруг них образовалось некое уважительное пространство. Тем не менее Алексей говорил приглушенным голосом.

Когда он закончил свое повествование, Меченый некоторое время молчал, глядел куда-то в сторону, о чем-то напряженно думал, сузив глаза. Алексей глядел на него, на его изборожденное бесконечными морщинами худое лицо, напряженно ждал оценки произошедшего.

- Ну? - не выдержал он этого долгого молчания.

Меченый помолчал ещё с полминуты, потом откашлялся, зевнул и произнес:

- Грибанов судит, говоришь? До червонца получишь... Не меньше. Усиленного режима. Готовься, если меньше, считай - повезло...