Сергей Рокотов - Воскресший для мщения

- Да? - встряхнул мощными плечами Живоглот. - А что у тебя голос такой? Как будто ты задыхаешься?

- Голос?... Так... Я с Комаром поцапался, чуть не пободались с ним... Он на меня все валит, а я-то тут при чем? Я, сам знаешь... где был... Какие дела... Чуть отлучился, сразу недостача...

- А ну-ка, дай мне к трубочке Комарищу, - потребовал Живоглот. Отчего-то ему не понравился прерывистый, надрывной голос Лычкина, что-то неестественное было в нем.

- Алло, Живоглот! - послышался в трубке звонкий голосок Комара. - Ты скажи своему кенту-управляющему, если он ещё раз на меня хвост поднимет, я не погляжу на его заслуги и маслину ему в лоб вгоню... Меня сам Гнедой ценил... Я...

- Ладно, разберемся, - проворчал Живоглот. - Давайте, мухой или комариком сюда ко мне оба... Разборочку маленькую устроим. Быстро! скомандовал он. Голос Комара как-то успокоил его.

Через час с небольшим за окном послышался шум двигателя машины.

- Вот они, наконец-то, - облегченно вздохнул Живоглот. - Давай в ту комнату, к окну, держи его на всякий пожарный под прицелом. И будь там, пока не позову.

Игорь бросился к окну соседней комнаты. Увидел подъезжающий к дому заляпанный грязью "Москвич", который посылали за Кондратьевым. Из него по одному вылезли двое посыльных и Алексей Кондратьев, в кожаной короткой курточке, грязной до умопомрачения и столь же грязных джинсах, перепачканных при перестрелке около Тимохиного домика. Он выходил из машины медленно, опустив седую голову.

- Доставили, как миленького, - усмехнулся Игорь. - А строил из себя крутого, вояка гребаная...

Живоглот, однако, принял меры предосторожности. В предбаннике приехавших встречало четверо головорезов с пистолетами в руках. Сам он стоял в дверях комнаты, упершись руками в бока.

- Милости просим, какие люди, какие гости... Как я рад вас видеть, юродствовал он. - Прошу, прошу... Я надеюсь, высокому гостю у нас понравится... Прошу извинить за то, что принимаю вас в столь захудалом помещении... Но, что поделаешь? Кромешная нищета... Это про нас только говорят, что мы какие-то там крутые, а на самом деле мы законопослушные налогоплательщики, и, когда выплатим родному государству все налоги, у нас остается только на скромную пищу. Вот и сейчас на нашем скорбном столе только пара бутылок пива, правда, импортного, и остатки соленых орешков... Да где-то, помнится, был ещё вчерашний хлеб, а сосиски уже сожрали... Ртов-то сколько, сами поглядите, Алексей Николаевич...

Кондратьев молча прошел в комнату и вопросительно поглядел на Живоглота.

- Садитесь, капитан Кондратьев, - предложил Живоглот, пододвигая ему колченогий венский стул. - Еще раз мои извинения за нашу скудость. К тому же здесь ужасно холодно, дом запущенный, непротопленный... Говенный, честно говоря, домишка... Но... чем богаты... Так, я за вами поухаживаю, открою гостю бутылочку пивка, промочите горло с устатку... Какой-то вы грязный, Алексей Николаевич, где это вы так перемазались, позвольте вас спросить?

- Да что же вы все молчите, как сыч, Алексей Николаевич? - продолжал гаерничать донельзя довольный Живоглот. - Помнится, тогда по телефону вас невозможно было остановить...

- Ладно, что там говорить, твоя взяла, - пробасил Алексей. - Где Инна?

- Здесь, здесь, в соседней комнате, - охотно сказал Живоглот. Встал и пошел к двери.

- Одну минуточку, - попросил Алексей, тоже вставая с места. - Погоди немного, мне надо кое-что тебе сказать...

- Так..., - насторожился Живоглот. - Что вы имеете сказать, бравый капитан?

- Понимаешь, - как-то замялся Алексей, переминаясь в своих перемазанных джинсах нога на ногу. - Тут такое дело...

И в этот момент за окном послышался шум двигателя машины и визг тормозов. Все произошло мгновенно... Грохот в предбаннике и несколько пистолетных выстрелов. Не успел Живоглот сунуть руку в карман куртки, как Алексей выхватил из своей куртки пистолет и выстрелил прямо в голову Живоглоту. Пуля попала ему в лоб, и залитый кровью, он грохнулся на пол. В это время в комнату влетели высокий Виктор Иванов в ветровке защитного цвета, Алексей Красильников с взлохмаченными густыми волосами и торчащими усами, в камуфляжной защитной форме и бородатый Барон в кожаной куртке. Двое посланцев Живоглота из "Москвича" стояли около стены, ни живы не мертвы от страха.

- Порядок, - хриплым голосом произнес Красильников. Встряхнул густыми с проседью волосами. - А вы пошли отсюда! Садитесь на свой "Москвич" и чтобы духу вашего здесь не было! - крикнул он посланцам, и через несколько секунд их и след простыл.