Анна и Сергей Литвиновы - Исповедь черного человека

— Правильно! — ухватился за идею председатель Совмина. — Именно собачку! Какого-нибудь Верного или Дружка.

— Девочку, — сказал главный конструктор.

— Что? — не понял Хрущев.

— Я говорю, Никита Сергеевич, собачка должна быть женского пола. Они смышленее кобелей. К тому же в случае с сучками значительно легче решаются вопросы ассенизации.

— Что ж, тебе видней, Сергей Палыч. Пусть будет, так сказать, сучка. Только найдите какую-нибудь животину посимпатичней и посмышленей. И не болонку какую-нибудь. Не таксу. Дворовую псину возьмите. Мы ведь тут тоже не аристократы. Вышли, понимаете ли, все из народа.

— Уже готовим собак к запуску, и именно дворовых.

— И назовите поизящней, чтоб никаких Кабыздохов.

На совещании никак не обсуждался вопрос, каким образом будет возвращено с орбиты первое живое существо, запущенное в безвоздушное пространство. Молчаливо предполагалось, что — никак. Собачки — что ж! Их сам, извините за выражение, господь бог создал и велел им жертвовать собой ради интересов науки. А что? Ихним, сукиным, отцам и матерям легче было, когда они на фашистские минные поля шли?

Итак, числа седьмого или восьмого октября пятьдесят седьмого года на самом верху было принято решение запустить второй искусственный спутник Земли в срок до седьмого ноября текущего года. Подготовить запуск спутника меньше чем за месяц — невозможно, нереально, немыслимо. Наверное, подписаться на это мог только такой неисправимый романтик и пассионарий, как Королев. И то только потому, что вся его предыдущая жизнь словно бы создавала платформу, с которой этот второй спутник стартовал. Многие уже существовавшие наработки тогда пошли в ход.

Ученые и инженеры в том октябре работали с колес, по эскизам. Многие, и в ОКБ-1, и у смежников, не уходили домой даже ночью. Спали у кульманов, рабочих столов, испытательных стендов и станков.

И третьего ноября, в воскресенье, на рассвете, как раз в то самое время, когда Галя и Жанна на генеральской «Победе» подъезжали к своему общежитию, в СССР с полигона НИИП-5 в Тюратаме (Казахская ССР) был запущен второй искусственный спутник. На его борту находилась беспородная дворняжка по кличке Лайка.

Назад она, разумеется, не вернулась.

Несмотря на то что на станции имелась телеметрия и данные передавались на Землю, до сих пор не опубликованы доподлинные сведения о том, как и когда в точности скончалась эта первая мученица космоса. Полуофициально говорили, что Лайка отлетала в безвоздушном пространстве целую неделю. Кушала, дескать, пила и наслаждалась невесомостью. А потом, дескать, собачку усыпили.

Никто, разумеется, дворнягу не усыплял. Сейчас считается, что она погибла на первых же витках полета от удушья и перегрева. Говорят, где-то в архивах имеются аудиозаписи агонии Лайки. Предать их гласности никто не спешит.

По итогам пятьдесят седьмого года пятеро работников ОКБ-1 получили звание Героя Социалистического Труда. Академику Королеву (у него уже была звезда) вручили в тот раз Ленинскую премию.

Но тогда, в конце пятьдесят седьмого, никто ни в стране, ни в мире еще никакого Королева не знал.

Как не был никому известен лейтенант Гагарин, только что в ту пору получивший свои первые погоны в Оренбургском училище летчиков. И ткачиха Терешкова с ярославского комбината технических тканей «Красный перекоп» не была никому ведома. И молодой пилот Леонов, тоже только что окончивший летное училище в Чугуеве.

Они даже не подозревали, что когда-нибудь все вместе встретятся. И что имена их станут известны на весь мир.

Владик

Ноябрь 1957 года

Мамочку Владик встречал на Казанском вокзале.

Она прибыла — махала ему из купе. Такая красивая и молодая, особенно за пыльным вагонным стеклом: незаметны были морщинки и мелкие дефекты кожи. Помахивая кистью руки, она зазвала сына в вагон. Он запрыгнул внутрь, извиняясь, прошел по узкому коридору навстречу людскому потоку. С мамочкой в купе как раз прощался военный — полковник, надевал свою папаху.

— Все-таки разрешите, Антонина Дмитриевна, я вам помогу, — убеждал даму офицер. — Меня встречают ординарец и машина. Я буду счастлив довезти вас до места назначения.

Владик почувствовал одновременно и ревность, и гордость за маменьку. Несмотря на свои немолодые (как думал студент) лета, она до сих пор производила оглушительное впечатление на мужчин. При том вела себя с сильным полом исключительно корректно: никакого панибратства или, упаси бог, амикошонства. Ухаживания со стороны посторонних ею дозволялись, однако предельно вежливые и интеллигентные: обращение на «вы», по имени-отчеству, разговоры об искусстве, театре и книжных новинках. Никакого спиртного ни в каких видах. Мамочка у Владика была весьма строгих правил.