Энн Перри - Натюрморт из Кардингтон-кресент

Но Уильям еще не закончил свою речь.

— Лично я, — продолжал он, — назвал бы в качестве подозреваемого номер один отца. У него имелись первоклассные причины, которые — на тот случай, если он не виновен, — я не намерен здесь обсуждать.

За столом воцарилось гробовое молчание. Веспасия отложила нож и вилку и деликатно промокнула губы салфеткой. Затем посмотрела на Уильяма и, ничего не сказав, вновь перевела взгляд на скатерть.

Юстас был бледен, как мел. Шарлотте были видны его сжатые кулаки. Жилы на шее вздулись, и в какой-то момент она испугалась, что тесный воротничок его придушит. Он тоже не проронил ни слова. Тэсси отвернулась. Миссис Марч пылала гневом, однако, по той же причине, что и все, не торопилась высказывать свое мнение. Видимо, потому, что любые слова были бессильны передать ее возмущение. Джек Рэдли сидел как побитый. Это был первый случай, когда Шарлотта видела его таким — без былого гонора.

Прекрасно понимая, что, вполне возможно, убийца — это он, причем на его совести не только двойное убийство, но и холодная, расчетливая игра на чувствах любящей его женщины, игра, которую он, по всей видимости, намеревался вести и дальше, Шарлотта поймала себя на том, что расстроенный Джек Рэдли ей даже в чем-то симпатичен. За смазливой внешностью впервые просматривался человек. Эмили устремила взгляд прямо перед собой.

В конце концов всеобщее молчание нарушил лакей, подавший следующее блюдо — седло барашка. Обед продолжился, хотя практически никто даже не притронулся к еде, а если за столом что-то и было сказано, то лишь ничего не значащие фразы, которые тут же были забыты.

После десерта Эмили, извинившись, удалилась в сад посидеть на скамейке; но не потому, что день был хороший — он был очень даже пасмурный, и серое небо грозило в любую минуту пролиться дождем, — а чтобы побыть в одиночестве, не желая никого видеть рядом с собой.

Похороны Сибиллы должны были состояться на следующий день. Эмили осталась на них лишь потому, что считала это своим долгом. Сибилла была мертва, и вся ненависть Эмили к ней испарилась. Роман Сибиллы и Джорджа теперь казался ей смехотворным; мелочью, на которую следовало просто закрыть глаза. Тем более что сам Джордж о нем сожалел. И как жаль, что он был лишен шанса загладить вину!.. Теперь сделать это за него — ее первейший долг. И она его выполнит: будет помнить лишь то хорошее, что было в их отношениях. А хорошего между ними было много. Если же она позволит Сибилле, образно говоря, ограбить себя, если откажется от памяти о муже, — значит, она просто недалекая умом женщина и заслужила то, что с ней случилось.

Эмили не видела Шарлотту с момента возвращения Питта — те полминуты, когда они входили в столовую, не в счет. Тем не менее и этого времени хватило, чтобы узнать: Томасу до сих пор не известно, кто убил Джорджа и почему. По идее, это был тот же самый человек, который умертвил Сибиллу. Та наверняка знала что-то такое, что убийца предпочел держать в секрете. Значит, это мог быть любой в этом доме. Сибилла, женщина умная и наблюдательная, вполне могла заметить нечто ускользнувшее от внимания остальных. Или же ей что-то стало известно от Джорджа.

Но что он мог знать? Плотно закутавшись в шаль, Эмили сидела, нахохлившись на сыром ветру, и тщетно пыталась представить себе, что это могло быть — от чего-то совершенно абсурдного до откровенно кошмарного. И всякий раз она в конце концов оказывалась перед лицом Джека Рэдли и своей собственной весьма сомнительной роли. Да, еще был Уильям с его безумной попыткой обвинить во всем Юстаса, хотя, если признаться честно, за этими обвинениями скорее стояла ненависть, нежели здравый смысл.

Эмили не услышала, как к ней подошел Джек Рэдли. Его присутствие она заметила лишь тогда, когда он встал рядом. Вот кого в эти минуты она хотела бы видеть в последнюю очередь, тем более наедине. Эмили поежилась и еще плотнее закуталась в шаль.

— Я как раз собиралась вернуться в дом, — поспешно сказала она. — На улице не слишком приятно. Не удивлюсь, если пойдет дождь.

— Пока на дождь не слишком похоже, — сделав вид, что не понял намека, Джек Рэдли опустился рядом с ней на скамью. — А вот то, что холодно, согласен.

С этими словами он снял с себя сюртук, все еще хранивший тепло его собственного тела, и бережно надел ей на плечи. Эмили показалось, что его руки задержались рядом с ней чуть дольше, чем требовалось. Она открыла было рот, чтобы выразить свое несогласие, но так ничего и не сказала, опасаясь поставить себя в глупое положение. В конце концов, их могли увидеть из окон дома, в который, между прочим, ей совсем не хотелось возвращаться. Ленч прошел просто кошмарно, и ей никто не поверил бы, скажи она, что ей интересно продолжить ненужные разговоры. И вот теперь Джек Рэдли лишил ее последнего предлога, который позволил бы ей уйти к себе в комнату.