Яна Розова - Меню холодных блюд

Самохин же сердился, хоть и пытался не показывать этого.

– Может, забудем наконец об этих деньгах? – спросил он и тут же, устыдившись, улыбнулся: – А может, у вас есть приятные новости?

– Ни то ни другое, – ответила Феня. – Скажите, Николай Николаевич, до своей поездки вы рассказывали кому-нибудь о том, что у вас в сейфе деньги лежат?

Самохин растерянно развел руками, осмотрелся, будто искал подсказки, потом сказал:

– Никому. – Подумал еще и уточнил: – Но утром, до похода в ювелирный, просил кассира купюры поменять. У меня были тысячные, а это неудобно.

Вошла Алена с подносом. Вася кивнул на нее:

– И ей не говорили?

Секретарша замерла, как под дулом пистолета.

– Нет, конечно. – Самохин поддержал девушку улыбкой, она расслабилась, расставила чашки и блюдца на столе и вышла.

Сделав глоток чаю, Вася заметил:

– А ведь ваш кассир тоже стоит в списке должников. Я видел список ее долгов, у нее телефон дороже моего – за восемнадцать тысяч. При зарплате в тринадцать тысяч она в месяц по кредитам выплачивает двенадцать тысяч четыреста рублей. Я запомнил, потому что задумался: а на какие средства она живет?!

– По-моему, она незамужняя, бездетная… – попытался вспомнить губернатор.

Он ошибался.

– Светлана Коробова воспитывает сына, живет с матерью, – подсказал Вася.

– Надо бы на нее посмотреть, – предложила Феня.

– Хорошо! – Самохин встал и повел их в бухгалтерию.

По дороге он рассказал, что раненый Леша Гераскин поправляется. Николай Николаевич решил после больничного отправить парня в Краснодар, поработать в одной организации, где неплохо платят. Его надо было разлучить с алчной зазнобой как можно скорее, а также дать возможность расплатиться с долгами. Оказывается, к губернатору на прием приходили родители Леши, они подтвердили историю, рассказанную Феней и Васей, и попросили помочь сыну выбраться из пропасти.

Открыв дверь бухгалтерии, Самохин объявил:

– Девочки, это ребята из службы контроля по безопасности учета, документации и налогообложения в сфере муниципального неторгового имущества. (Не сдержав удивления, Феня открыла рот.) Они только посмотрят, как вы тут разместились. Для отчета.

Не поняв из слов начальника ровным словом ничего, бухгалтеры поздоровались. Губернатор представил сотрудниц. Когда он дошел до Светланы Коробовой, Феня заметно скисла, а Вася уставился в окно.

При росте метр шестьдесят Света весила около девяноста килограммов.

– Света, выйди со мной на секундочку, – попросил ее Николай Николаевич.

– А чего, – весело и звонко, как пионерка, спросила она, – я проштрафилась?

– Что ты…

Молодая женщина лет тридцати, не более, с большим трудом выбралась из-за стола, тяжелой походкой проследовала к двери.

– Света, – спросил губернатор тихо, когда все вовлеченные в дело вышли в пустынный коридор, – ты о деньгах, которые мне разменяла, никому не рассказывала?

– Нет, что вы! – так же тихо ответила Света. – Пропали, что ли?

– И не рассказывай, хорошо? – напутствовал ее губернатор. – Все, иди.

Провожая шарообразный силуэт кассирши взглядом, Феня заметила:

– Подозрение снято по причинам физического строения подозреваемой.

Уже в машине она спросила Васю:

– Неужто все-таки Аленка замешана? Но зачем ей проникать в приемную скрытно? Она могла бы взять деньги в любое другое время…

Вася ответил недоуменной гримасой.

Неожиданно позвонил Валерка:

– Не спросишь, как дела у сестры?

– Валера, ты хочешь рассказать что-то о ней?

Он сердито попыхтел в трубку:

– Да нет, просто я заметил, что никто не спрашивает, как ее дела. Обидно, у человека такие неприятности, а все знакомые делают вид, что просто забыли о ней, как о съеденном яблоке.

Феня уже открыла рот, чтобы напомнить мужу сестры, что Майя никогда не была милашкой. Ее жизненное кредо выражалось в двух словах: «Мне надо», и ничто не могло остановить Майю на этом пути.

Однажды ей понадобились деньги, причем в значительных количествах. Как и всегда, Майя поперла вперед, обманывая, двурушничая, мошенничая и жульничая даже со слабоумными стариками. И плевок в сторону супружеской верности не показался ей перебором…

Впрочем, о последнем факте Феня промолчала бы в любом случае.

Так стоит ли удивляться, что те немногие гродинцы, которые относились в целом к Майе неплохо, не хотят о ней вспоминать?

– Ну ладно, – сказал детектив. – Отложим дела нашей семьи, займемся семьей Сухарева. Вчера мне удалось узнать, что никаких отпечатков на ноже не обнаружено, а отпечатков Николая Александровича в кухне вообще не нашли.