Сергей Бакшеев - Я украду твой голос

Повторив песню дважды, Марина вскочила, с радостным блеском в глазах чмокнула генерала в щеку и защебетала:

— Спасибо, папа! Чудесная песня.

— Марина, ты каждый раз благодаришь меня, будто я пишу музыку.

— Когда я встречу автора, я обязательно отблагодарю и его.

— Автора? Ты хоть представляешь, о ком идет речь? Только после твоего концерта в Москве убиты три самые лучшие певицы.

— Я не верю, что это он. Злой убийца не может писать гениальную музыку. Следователи путают, Маньяк и Композитор — это разные люди. Как Луна и Солнце. Одна только поглощает свет, а другое — создает.

— Если бы это было так, автор давно заявил о себе.

— Не каждый гонится за славой.

— Следователи опросили всех известных композиторов. Никто не узнает ни музыку, ни творческий почерк.

— Но они ведь согласны, что музыка гениальная.

— Что ты заладила: гениально, гениально! Все гении — чудовища!

— Но музыка…

— Не всё так однозначно. Многие ее критикуют.

— Они просто завидуют, папочка. Они бездари по сравнению с этим композитором.

— Почему же он скрывается, если ни в чем не виновен?

— Я думала. — Девушка потупилась, покраснела и осторожно продолжила: — Возможно, он стесняется своего вида. Может быть он обезображен, как принц, превращенный в чудовище в сказке «Аленький цветочек».

— Прекрати! Уж не влюбилась ли ты в выдуманный образ? Да, у него есть безобразный шрам на шее. Но он чудовище отнюдь не поэтому. Он убийца! Как ты не поймешь, он кровожадный убийца и псих!

— Тот, кто написал эту музыку, — девушка вновь пробежала пальчиками по клавишам, — не такой. В его музыке нежность и доброта. Помнишь песню о бездомной собаке? И другие. Почему ты меня запер? Я хочу выступать. Я хочу исполнять эти песни! Я хочу подарить их слушателям.

— Марина, придет время, его поймают, и вот тогда…

— Я не хочу ждать, папа! Сколько это может продолжаться? Я сижу дома уже две недели. А я артистка. Я должна репетировать и выступать. Я задыхаюсь без музыки и сцены.

Генерал армии вздохнул, попробовал, как в детстве, погладить дочь по головке, но девушка встала и отошла к окну.

— Над этим я тоже думал. И вот что решил. В Москве оставаться опасно. Даже в нашей квартире. Преступник каким-то образом проникает в самые охраняемые подъезды. Я отвезу тебя в войсковую часть. Это закрытый гарнизон недалеко от Москвы. Туда не пускают посторонних. Там есть хороший Дом офицеров, военный музыкальный оркестр. Ты сможешь там репетировать, а если захочешь, мы устроим концерт для военнослужащих и членов их семей.

— Представляю. Раздолбанное пианино и помятые трубы.

— Нет. Духовой оркестр там очень хороший. Он участвовал в праздничных концертах. А пианино… Можно перевезти туда твой рояль. Как ты к этому относишься?

— Обалдеть, как заманчиво.

— Тогда будешь сидеть дома. И никаких гостей! В мое отсутствие я буду оставлять здесь офицера охраны.

— Подожди. А гулять я там смогу?

— Конечно. Но телохранители будут рядом. На всякий случай.

Девушка уткнулась в плечо отца, беспомощно тюкнула его кулачком.

— Какой ты…

— Я думаю о твоей безопасности.

— Хорошо, я согласна ехать в часть. При условии, что смогу там репетировать.

Суровый генерал неловко погладил рыжие волосы дочери.

— Тогда собирайся. Тянуть не будем. Сегодня переедешь ты, а завтра перевезут твой инструмент.

Под тусклым светом засиженной мухами лампочки Композитор разложил на дощатом деревенском столе еще влажные фотографии последней жертвы — всенародно любимой эстрадной певицы. Тонко заточенным карандашом он аккуратно вписал данные измерений в маленькие ячейки обширной таблицы. Со стороны он походил на поглощенного результатами научных исследований молодого профессора. Отчасти это было правдой. Марк до мельчайших деталей постиг строение голосового аппарата человека. В таблицу были занесены всевозможные размеры ротовой и носовой полости, языка, мягкого нёба, глотки, надгортанника, гортани, голосовых складок и горла.

Верхнюю строчку занимал уникальный оратор Милош Ремер. Он был первым, кого Марк подверг планомерным исследованиям. Затем шли десять заурядных людишек, зарезанных еще в 1952 году. Они помогли набить руку и выявить фундаментальные признаки, после чего и родилась эта таблица. Ниже располагались шестеро подопытных экземпляров с хорошими голосами, позволившими им достичь в жизни значительных успехов. Далее шли семь очень ценных для Марка строк с именами самых знаменитых певцов и певиц. Всего двадцать четыре заполненных строчки, за которыми скрывался отнюдь не легкий и опасный труд фанатика.