Мария Жукова-Гладкова - Достучаться до седьмого неба

Сергей Семенович попрощался, откинулся на подушки и закрыл глаза. Он был еще слаб.

Обсохнув, мы отправились к дому. На жаре есть не хотелось. Хотелось пить. Но вообще-то и фруктов было бы неплохо пожевать. Ничего горячего и, так сказать, существенного я бы сейчас в рот класть не стала. Только продюсер сказал, что не отказался бы от яичницы из пяти яиц с ветчиной и помидорами. Коля хотел деревенского творога со сметаной и рассказал, что его теща покупает восхитительные молочные продукты на Кузнечном рынке. Правда, женщина, у которой теща отоваривается, бывает только по средам. Хотя продукты в основном предназначаются Колиной жене, недавно родившей ребенка, ест их Коля, так как жена не любит молочное. Тимур рассказал нам рецепт шашлыка, который у них в семье передается из поколения в поколение. Правда, в эти минуты шашлыка никому не хотелось, но вечером мы могли бы посидеть у костерка… Если бы было мясо, если бы было, в чем его замариновать…

За этими разговорами мы вышли на полянку – и замерли на месте.

– Мама! – тихо произнес Коля.

Тимур издал какой-то непонятный рык. Продюсер выругался. Я стояла с открытым ртом.

На одной из толстых пальмовых веток висел Григорий. Одет он был в длинную белую рубаху – такую, как тут носят аборигены. Из-под рубахи торчали босые ноги. Под пальмой не стояло обуви, а валялся какой-то чурбан, с которого висельник, вероятно, подпрыгивал в последнюю минуту жизни…

Тимур сунул тяжелую книгу, которую нес от скалы, мне, сорвался с места и бросился к Григорию. Потом за ним пошел Коля, медленно пошел, волоча ноги и не сводя глаз с удавленника. Мы с продюсером уставились друг на друга.

– По-моему, началось, – сказал Володя-Виссарион.

– Вы предполагали, что нас начнут убивать?

Мужчина кивнул.

– Что делать?

– Надеяться, что мы с тобой, Катя, не входим в сферу интересов убийцы. То есть заказчика. Но все равно нужно срочно думать, как убраться с этого острова. И оружие нужно. Хотя бы палки.

– Как вы считаете, у этих есть огнестрельное? – Я кивнула в сторону скалы, которая в дневное время виднелась и с площадки у дома.

– Не знаю. По крайней мере, на себе им его прятать негде.

– И в пещере не было…

– Но на этом острове полно мест, где можно спрятать и пулемет, и миномет, и даже гаубицу. Пошли воды попьем.

У стола мы замерли во второй раз.

На нем лежала записка, придавленная кувшином. Листок был вырван из моего блокнота. Я узнала своих кошек. Я обожаю блокноты с рисунками. Естественно, делаются они типографским способом. Сейчас они есть в продаже – на каждой странице бледными красками изображены кошки, щенки, цветы.

Володя-Виссарион извлек записку из-под кувшина. Мы не знали почерка Григория, но под предсмертной запиской стояла подпись с расшифровкой. Хотя, судя по содержанию, записку едва ли можно было назвать предсмертной. Он писал, что хочет вернуться к привычной жизни и видит только один способ. Если он совершит самоубийство здесь, то вернется в Петербург или хотя бы Ниццу и будет жить так, как жил раньше. Он решил попробовать.

– Зачем мы говорили про самоубийство? – задумчиво произнес продюсер. – Хотя кто же мог подумать, что в голову вроде бы нормального парня придет подобное?

– Дмитрий предлагал аборигенам в белых одеждах его совершить, чтобы доказать нам, что мы в раю. Помните? Он говорил, что в раю нельзя совершить самоубийство, так как те, кто туда попал, уже умерли.

Но я и предположить не могла, что кому-то захочется попробовать…

Продюсер бросил взгляд на Григория и Тимура с Колей. Тимур стоял на чурбане и осматривал труп. Пытается определить, сам Григорий повесился или ему помогли? Но можно ли это сделать в наших условиях?

– Мне кажется или лицо в самом деле почернело? – тихо спросила я у продюсера.

– Я знаю, что у задушенных чернеет. Одну мою певичку маньяк задушил. Это происходит от прихлынувшей крови. У той девчонки еще все горло было в синих кровоподтеках. Бр-р-р!

Я налила себе в кружку воды и выпила. Продюсер тоже выпил.

– Иди проверь сумку, Катя, – сказал он.

Я отправилась в дом. Сумка стояла не совсем так, как я ее ставила. Я заглянула внутрь. Ноутбук был на месте, как, впрочем, и косметичка, и кошелек. Блокнот лежал в сумке. Листок точно вырвали из него. И ручку мою брали. И вернули.

Неужели сам?

Когда я вышла из дома, Тимур с Колей уже подошли к дому и сообщили, что попытаются снять Григория. Продюсер показал на записку.