Светлана Алешина: Бальзам на душу

– Как же вы жили? – спросила я.

– Да как? – махнула рукой Мария Николаевна. – Выкручивались. Я уж привыкла. Мне много не надо. На рынке вот торгую. Овощами. Ну, и Боря иногда что-то подкидывал в бюджет – нечасто, но бывало. Только лучше бы он совсем ничего не приносил, а бросил это дело. Но нет, видно, судьба у него такая…

– Расскажите, как он погиб, – попросила я.

– Ну что?.. – печально проговорила Стрельникова. – Дней пять назад… а может, неделю? Тут у меня как-то все в голове перепуталось. Нет, пожалуй, дней пять, не больше, приходит он утром, грязный как черт, но веселый – давно я таким его не видела… Ну все, говорит, Маша, кажется, нашел я нечто! Я только рукой махнула – он сто раз такое говорил, сам уж, наверное, не верил. А мне на рынок – я его не очень-то и слушала, чего он там такое нашел. Теперь, конечно, жалею – что бы мне тогда повнимательнее быть, может, что-нибудь почувствовала бы, подсказала чего… Но задним умом мы все крепки… А на следующую ночь он опять в тот дом отправился – сказал, что не все еще там обшарил… Хотя главное – уже в руках.

– В дом? В какой дом? – не поняла я.

– Дом освободился в Пряничном переулке, – объяснила Мария Николаевна. – Жильцов отселили, а здание под снос. Это же для кладоискателей первое дело – такой вот дом. Боря говорил, его до революции еще построили. Правда, он вроде того выразился, что, мол, его находка более позднего времени. Хотел еще чего-нибудь поискать – подревнее. Вот и поискал…

– А что же все-таки случилось?

– Утром не пришел он домой, – бесцветным голосом сказала Мария Николаевна. – Я не очень обеспокоилась – такое бывало. Ушла на рынок. Там меня и разыскали. Повезли в морг – на опознание. Я все уже поняла. По дороге даже прикидывала, во сколько мне похороны обойдутся – как будто о постороннем думала… Ему голову проломили кирпичом – сзади ударили. Врач сказал, что с одного удара убили, не мучился… Только одним ударом там не обошлось – я же видела. Он весь избит был, кругом синяки. Патологоанатом утверждает, что эти травмы не представляли опасности для жизни. Не знаю, но били его перед смертью ужасно. Не представляю, как он все это вытерпел.

– И что же говорит милиция? – поинтересовалась я.

Мария Николаевна покачала головой:

– А что она скажет? Они уверены, что это сделал кто-то из бомжей, которые по развалинам отираются. Мне даже намекнули, что мой Борис Иваныч, мол, тоже из их числа. Ну, правильно, чего они могли подумать? Ночью в заброшенном доме, одежонка плохонькая… Они, по-моему, и меня за бомжиху приняли, – с горечью добавила она. – А мы ведь хоть и бедновато живем, но прилично. У нас квартира хорошая. И Боря мужчина вполне видный, особенно когда свой парадный костюм наденет… – Она натужно улыбнулась и замолчала, видимо вспомнив, что муж уже никогда не наденет свой выходной костюм.

Я очень опасалась, что Мария Николаевна не выдержит и сорвется на истерику. Но она умела держать себя в руках. Отвернувшись, смахнула ладонью выступившие слезы и продолжала:

– Конечно, дело они завели… Но, знаете, сейчас депутатов убивают, никто никого не ищет, а что уж про нас говорить… Я думаю, на том все и кончится. Или поймают какого-нибудь бедолагу, заставят сознаться в несуществующих грехах и галочку в отчете поставят.

– А вы, значит, уверены, что бомжи тут ни при чем? – спросила я. – У вас есть какие-то конкретные подозрения?

Пальцы Марии Николаевны нервно теребили край пакета, лежащего у нее на коленях. Она ответила, не задумываясь:

– Я думаю, это никакие не бомжи. Глупость какая! Конечно, нет… В милиции говорили: мотивы преступления – корыстные. Но ведь у Бори ничего не было. Он на «работу» ничего с собой не брал. Инструменты только и паспорт. Это чтобы, если какие недоразумения возникнут, сразу можно было установить личность. Так вот, ни инструменты, ни паспорт – ничего не пропало. Так в чем же корысть? И, спрашивается, зачем нужно было так бить?

– Вы знаете, Мария Николаевна, – осторожно сказала я, – к сожалению, сейчас очень много немотивированных преступлений, причем совершенных с особой, ничем не оправданной жестокостью. Ваш муж мог стать жертвой банды каких-нибудь наркоманов…

– Мог. Но, по словам самих милиционеров, в ту ночь никто из соседей не видел и не слышал никаких наркоманов. Согласитесь, это странно. Обычно такие банды ведут себя достаточно шумно. Я знаю – у нас по соседству такой притон. А вот в Пряничном переулке всегда было тихо, почему-то шпана туда не любила заглядывать – я сама там побывала и разговаривала с людьми. Наспех, конечно, но я уверена – убийство моего мужа связано с его делами.