Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

— Теперь вы видите, почему ваши слова затронули меня? — спросил доктор Скотт, слегка наклоняясь к ней. — Чисто профессиональная реакция. Все равно что бросить собаке кость. Садитесь, пожалуйста.

— Простите.

— Садитесь, пожалуйста.

— Садиться? — пробормотала Ева, невольно подумав при этом, в порядке ли у нее прическа. — Зачем?

Доктор огляделся. Но, кроме мириадов светлячков и доносившегося издалека говора гостей, ничто не нарушало их одиночества в этой части японского садика. Он положил свою сильную, прохладную руку на кисть Евы, от чего по ее телу побежали мурашки. Она редко испытывала это чувство и резко отдернула руку.

— Не будьте ребенком, — успокоил он ее. — Садитесь и снимите скорее ваши туфельки и чулки.

— Никогда в жизни я не сделаю ничего подобного. — Удивлению и негодованию Евы не было предела.

— Снимите же, — в голосе молодого человека послышалась угроза.

И в следующий момент, неожиданно для себя, Ева послушно села на каменную стенку бассейна и покорно выполнила его приказание.

— Отлично, — весело сказал доктор Скотт, присев около нее на корточки.

— Давайте посмотрю. Очаровательные ножки. Просто очаровательные! Красивый изгиб, подъем и никакой тенденции к плоскостопию. А теперь опустите их в воду.

К величайшему смущению Евы, ей вдруг понравилась эта ситуация. Все было так романтично, как в модных новеллах. Да, действительно, он несколько необычный доктор, неохотно призналась она себе. Все, что говорят о нем, отнюдь не является преувеличением.

— Очень мило, очень мило, — задумчиво повторял доктор Скотт.

И вдруг в Еве вспыхнула ревность. Вероятно, он уже не раз в прошлом проделывал такие же глупости с другими женщинами. Конечно же, это один из элементов его профессиональной техники. Светский врач. И вся ситуация утратила для Евы часть своего очарования. От доктора Макклура она много слышала о таких врачах. Это были умные молодые люди, обязанные своими успехами личному обаянию и умелому поведению у постели больного. Доктор Макклур называл их паразитами. Конечно, они были всегда очень красивыми, всегда высматривали добычу среди глупых представительниц женского пола. Они представляют собой определенную угрозу для общества. Ева безоговорочно соглашалась с этим приговором.

Сейчас она покажет ему. Он, вероятно, думает, что поймал очередную рыбку. Дочь доктора Макклура. Несомненно, это великолепная реклама. Объявление об этом можно будет повесить в приемной, как шкуру убитого зверя… Ева уже совсем приготовилась снова натянуть чулки, как вдруг почувствовала, что он крепко взял ее за лодыжки и опустил ее ноги в воду.

— Великолепно, очаровательно, — продолжал рассеянно повторять доктор Скотт.

Ее босые ноги окутала прохлада, которая постепенно стала подниматься все выше, охлаждая разгоряченное тело.

— Холодно? — спросил доктор Скотт.

Ева уже начала злиться на себя, однако из ее уст послышалось только робкое «да».

Доктор Скотт поднялся.

— Вот и отлично. А теперь, юная леди, ответьте мне на несколько сугубо личных вопросов.

Ева вспыхнула. Но сидеть, погрузив ноги в прохладную воду, было так приятно, что она тотчас успокоилась.

Доктор кивнул:

— Ноги горячие — нрав вспыльчивый. И наоборот. Отличное средство в жаркую погоду.

— Это обычное приготовление к осмотру, доктор Скотт? — съязвила Ева.

— Что?

— Я хочу сказать, что, у вас в приемной тоже есть бассейн? А чем вы заменяете луну?

— О, — рассеянно пробормотал доктор Скотт. — Вероятно, это от слишком обильного потребления саки-юки или чего-то в этом роде.

Ева вздохнула, с удовольствием шевеля пальчиками в прохладной воде.

Доктор Скотт не сводил с нее взгляда. Потом встал и сказал:

— Понимаете, обычно бывает несколько причин, которые могут вызвать у молодой девушки мысли о самоубийстве.

Он сел рядом с ней.

— Сколько вам лет?

— А где же бланк «истории болезни»? — спросила Ева.

— Что?

— Да так. Мне двадцать лет.

— Пищеварение?

— Отличное.

— Аппетит?

— До недавнего прошлого ела как чушка.

Доктор Скотт посмотрел на ее прямую спину, гладкие руки и изящную фигуру, залитую лунным светом.

— Гм, — промычал он. — Утешительно. Весьма утешительно.

Ева улыбнулась. Большинство ее подруг считали аппетит своим злейшим врагом, они с тревогой поглядывали на неумолимую стрелку медицинских весов.

— Какой вес? — продолжал доктор Скотт, по-прежнему не спуская с нее глаз.