Роберт Пайк - Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между…

— Можно мне высказать свое мнение? — спросил он.

Харлоу быстро взглянул на него.

— Ну конечно же…

— Лучший водитель в мире! Звезда из звезд, если хотите, но… черт бы вас побрал, зачем вы рискуете тремя жизнями?

— Придержите язычок! — коротко ответил Харлоу. — Сзади сидит мой будущий шурин.

— Именно таким образом вы и зарабатываете себе хлеб насущный?

— Вот именно…

В то время как Даннет, невзирая на привязной ремень, отчаянно цеплялся за все, за что только можно было ухватиться, Харлоу немного сбросил скорость и под визгливый скрежет всех четырех колес срезал угол на скорости почти сто миль в час, который лишь немногие, даже самые опытные водители, решились бы срезать на скорости лишь семьдесят.

— …И тем не менее это лучше, чем находиться на государственной службе!

— О боже ты мой! — Даннет был ошеломлен и, закрыв глаза, погрузился в молчание. Губы его тихо шевелились, будто он читал молитву. Возможно, он и в самом деле молился.

Двести четвертое шоссе, соединяющее Ниццу с Ла Жандолой, на том отрезке, где оно смыкается с дорогой из Вентильи, извилистое, с живописными и крутыми поворотами, со спусками и подъемами, которые иногда превышают три тысячи футов, но Харлоу гнал так, будто ехал по ровной и прямой, как стрела, автостраде. Вскоре не только Даннет, но и Рори закрыл глаза. Возможно, оба они очень устали, но скорее всего они просто боялись наблюдать за тем, что вытворял Харлоу со своим «феррари».

Шоссе было пустынно. Они миновали Коль де Вро, пролетели на бешеной скорости через Соспель и влетели в Ла Жандолу, не встретив ни единой машины, что было, пожалуй, к лучшему, поскольку сберегло нервы тем водителям, которые могли попасться им навстречу.

Потом они повернули на север, проехали Саорж, Фонтан и, наконец, сам городок Тенд. Только когда они выехали из Тенда, Даннет шевельнулся и открыл глаза.

— Я еще жив? — спросил он.

— Думаю, что да.

Даннет протер глаза.

— А что вы только что говорили про вашего шурина?

— Это ваше «только что» было уже давно. — Харлоу призадумался. — Сдается мне, что семейство Мак-Элпайна нуждается в присмотре. Поэтому я решил, что это лучше делать на законном основании.

— Ах вы тихоня такой-сякой! Помолвлены…

— Да нет… Я ее еще не спрашивал. Но вам, Алексис, могу сказать лишь одно: обратно в Виньоль машину поведете вы, а я буду спать сном праведника на заднем сиденье, вместе с Мери.

— Вы даже не спросили ее, согласна ли она стать вашей женой… И твердо уверены, что повезете ее обратно? — Даннет с удивлением посмотрел на Харлоу, покачав головой. — Джонни Харлоу, вы самое нахальное существо, какое я встречал до сих пор!

— Не обижайте моего будущего родственника, мистер Даннет, — проговорил Рори сонным голосом. — Кстати, мистер Харлоу, если я действительно ваш будущий шурин, можно я буду называть вас Джонни?

Харлоу улыбнулся.

— Можешь называть меня как хочешь, лишь бы это говорилось уважительным тоном.

— Конечно, мистер Харлоу… То есть Джонни… — Внезапно с него соскочила вся сонливость. — Я вижу… Вижу… А вы видите?

Впереди мерцали огни автомобиля, петляющего по коварным изгибам дороги Коль де Тенда.

— Я уже давно ее вижу. Это Тараккиа!

Даннет взглянул на него.

— Почему вы так решили?

— По двум приметам…

Харлоу слегка сбавил скорость, приближаясь к повороту.

— В Европе не найдется и дюжины людей, которые ведут машину так, как ведет ее он.

Он еще немного сбавил скорость и взял поворот со спокойствием человека, сидящего в церкви на богослужении.

— И потом — стиль. Покажите знатоку пятьдесят разных картин, и он сразу скажет вам, кто художник. Я не имею в виду таких разных художников, как, например, Рембрандт и Ренуар. Я имею в виду одну и ту же школу. Так вот, я могу узнать стиль любого гонщика Гран-При в мире. В конце концов, таких гонщиков меньше, чем художников. У Тараккиа есть привычка слегка притормаживать еще до поворота и сразу же набавлять скорость на самом повороте… — Под протестующий визг шин он провел «феррари» по следующему повороту. — Точно, это — Тараккиа!

Действительно, это был Тараккиа. Сидя рядом с ним, Джейкобсон с тревогой следил за убегающей в зеркальце дорогой.

Внезапно он сказал:

— За нами кто-то едет!

— Дорога общая. Любой может ехать по ней.

— Поверь мне, Никки, это не любой!

Нагоняя машину, Харлоу предупредил:

— Я думаю, нам следует приготовиться.

Он нажал на кнопку, и оконные стекла скользнули вниз. Потом он достал пистолет и положил его рядом с собой.