Жюль Руа - Штурман

- Вам повезло, - сказал командир базы. - Поздравляю вас. Благодарю.

И сразу штурманлейтенант Рипо почувствовал себя свободным. Даже не отдав чести, он повернулся спиной к офицерам и, как обычно после возвращения из полета, направился к грубо сколоченной деревянной некрашеной стойке, где маленькие официантки разливали в чашки чай. Из экипажей двух самолетов, столкнувшихся при возвращении из Дуйсбурга, он единственный уцелел. Но это лучше, чем остаться вместе со всем экипажем на черной доске, с которой intelligenceofficer один за другим стирал номера возвращающихся самолетов и имена их командиров. В этот вечер стерли также номера двух разбившихся самолетов, потому что уже знали об их судьбе, и в сводке они не упоминались среди отсутствующих. Теперь они вернулись на свою базу.

- Чертов Рипо, везет же тебе!

Штурман обернулся. Пилот, прозванный Адмиралом, потому что начинал службу во флоте, притянул его за шею и потрепал по затылку.

- Чаю не надо, - бросил Адмирал официанткам. - Рому. Хороши девки, сказал он на ухо штурману, - если бы не я, и не подумали бы предложить тебе рому. Наверное, берегут для своих красавчиков. Глотайка, - сказал он, протягивая штурману стакан. - Закрой глаза и - хоп! Расскажешь потом.

Штурман повиновался. От встречи с товарищем, от шума звучавших вокруг него голосов, среди которого он снова почувствовал себя таким, как все, от обжигающего спирта и острых приправ блаженное тепло разлилось по всему его телу. Это было возвращение к людям.

Глядя на него маленькими, как у куницы, глазками, светящимися радостью на широком багровом лице, Адмирал продолжал сжимать ему затылок своей лапой.

- Ты мне делаешь больно.

- Ну и прекрасно, идиот! - сказал Адмирал, разжимая руку. - Тебе могло быть так больно, что ты и не почувствовал бы моих объятий, а я...

- Что ты?

- Представляешь мою рожу, когда мне сказали бы про тебя?

- Спасибо, - сказал штурман. - Но не преувеличивай. Ты и сейчас не красавец.

Лоб Адмирала пересекал чудовищный шрам, идущий к макушке и терявшийся в волосах.

- Брось, - сказал Адмирал, проводя рукой по глазам. - А всетаки я нравлюсь. Ну как, тебе лучше? - спросил он.

- Да.

Все прошло. Штурман чувствовал такую легкость в ногах и сердце, что почти забыл о пережитом. Ему казалось, что дурной сон исчез и он вдруг очутился па солнечном пляже. "Нет, невозможно, - сказал он себе, - это скоро вернется..."

- Ты не допил. Кончай! - скомандовал Адмирал. Он снова повиновался. На этот раз ром вызвал у

него гримасу, но .горячие волны опять всколыхнули все внутри.

- Ты получишь право носить на левой руке золотой парашютик, - сказал Адмирал.

- Ты веришь, что он золотой?

- Конечно, нет. Золотом с парашютистами не расплачиваются. Но во всяком случае, девочки будут то

бой восхищаться. Да, скажи, - поинтересовался он, - где ты приземлился?

- На свекловичном поле. И не мог понять, где я. Я решил, что нас сбили около Дуйсбурга. Адмирал расхохотался.

- И ты сказал себе: "Все кончено. Не видать мне больше рожи командира базы". И страдал от этого, признайся. А потом?

- Потом я сориентировался.

- Тебя пустили в дом?

- Ну да, пустили. Одним словом...

- Что "одним словом"? Ты чтото от меня скрываешь! - вскричал Адмирал. - Женщина?

- Идиот! - поспешно оборвал его штурман. - Угостили чаем, я позвонил, и за мной приехали. Уж очень боялись, что я не вернусь. Штурманы дорого ценятся. Что делал бы без них экипаж?

- Клянусь тебе, - сказал Адмирал, - мы не такие уж прохвосты. Я сразу о тебе подумал. Еще вчера вечером я видел тебя в баре. И не мог поверить, что для тебя все кончено; а потом узнал, что ты цел и невредим. Тогда я призвал ребят в свидетели: "Этот чертов Рипо всегда выйдет сухим из воды". Ведь так? - добавил он, награждая штурмана дружескими тумаками.

- Ладно, - сказал штурман. - Проводи меня. Я пойду спать.

- Где твой велосипед? - спросил Адмирал, когда они вышли.

- Черт с ним, с велосипедом, - ответил штурман. - Мне нужно пройтись.

Они пошли вдоль ограды аэродрома, миновали контрольнопропускной пункт, где часовые теснились вокруг печурки, и вышли на шоссе, откуда тропинка вела к маленьким домикам. Ночная сырость пронизывала до костей. Они ускорили шаг, кровь в жилах побежала быстрее, и они согрелись. Небо было пасмурное. Штурман по временам поглядывал вверх, надеясь отыскать какуюнибудь звезду, но ночь поглотила их все. Справа на пламенеющем небе вырисовывались стволы буков.

- В Дуйсбурге, - сказал Адмирал, - было поярче. Ты видел?