Жюль Руа - Штурман

Он снова взял листок бумаги и начал писать: "Дорогая Розика...", потом смял написанное и встал. Натянув плащ и надев пилотку, он тихонько вышел из комнаты и направился по тропинке к шоссе. Все его дурное настроение прошло, и он улыбнулся. Он зашагал тверже и размашистей. Казалось, сумрак укрывает его, и это дружеское потворство придавало ему смелости. Ночь была самая обычная, и мир вокруг безропотно продолжал жить без света. Но на этот раз штурман был на земле и чувствовал себя уверенно.

Перед решеткой он остановился в нерешительности. Он не подумал о том, что калитка может быть заперта. Если это так, у него не хватит смелости, и он повернет назад. Он пожал плечами и тронул ручку. Калитка не была заперта. Он решительно зашагал по гравию, нащупал у двери кнопку и нажал ее. Раздался короткий звонок, но он был совсем не похож на тот, другой, в ночь катастрофы; то же самое окно распахнулось на втором этаже, но света не было.

- Who is there? ' - спросил знакомый голос,

1 Кто здесь? (англ.)

- Это я, - ответил он.

Внезапно он ощутил в себе огромную уверенность;

от былой подавленности не осталось и следа. Ни разу он не подумал о том, что будет неосторожностью прийти к женщине среди ночи, что сегодня суббота и может появиться intelligenceofficer, что не известно еще, хочет ли она его видеть. Это его не тревожило. На этот раз он вверился инстинкту, который вел его, как зверя, с приближением зимы перебирающегося на другой материк. И он просто сказал пофранцузски: "Это я", словно ей больше некого было ждать.

- Входите.

Он не произнес ни слова, прежде чем не вошел в гостиную и не стал рядом с лампой. Тогда он повернулся к женщине и на лицо его упал свет.

- Простите, что я так поздно, - сказал он, - но мне нужно было вас видеть. На авиабазе со мной обошлись очень жестоко.

- Вы с ума сошли, - ответила она. - Я уже легла. Словно защищаясь, она запахнула на груди халатик.

- Что с вами сделали?

Он помолчал, вглядываясь в ее лицо. Вдруг она посмотрела на него с глубокой и беспокойной нежностью, отчего зрачки ее расширились и лицо словно осветилось.

- Теперь, - совсем тихо сказал штурман, - они могут со мной делать все что угодно.

Он шагнул к ней и обнял ее. Бесконечно долгую минуту он не шевелился. И снова он слышал, как у самого его уха громко стучит ее сердце.

V

Когда он возвратился в лагерь, садились последние самолеты. Под дверью лежала новая записка: назавтра его вызывали к командиру эскадры. Штурман поднял записку и бросил на стол. Потом разделся и заснул безмятежным сном.

Проснулся он с чувством освобождения. Он тщательно побрился, вскочил на велосипед и покатил к аэродрому.

- Надеюсь, вам лучше? - спросил командир эскадры, закуривая сигарету.

- Да, лучше, - ответил штурман.

Вчерашний вылет прошел без осложнений; все самолеты вернулись. У командира эскадры тоже, кажется, было хорошее настроение; складки на лбу были не такие глубокие.

- Значит, теперь вы можете приступить к боевым операциям? - спросил он и бросил быстрый взгляд на стоявшего перед ним штурмана.

- Если нужно.

- Прекрасно. Я попрошу врача освидетельствовать вас. А пока, - сказал он, пододвигая лист бумаги, - подпишите это.

Штурман взял бумагу. Это было объявленное ему взыскание: "Командир эскадры накладывает на лейтенанта Рипо простой недельный арест. Основание: отказ от участия в выполнении боевого задания со ссылкой на нездоровье, но без обращения к врачу".

Не говоря ни слова, штурман положил бумагу на стол.

- Вы не подпишете? - спросил командир эскадры, подняв на него глаза.

- Мне нужно подумать, - ответил штурман. - Мне кажется, что в определении учтено далеко не все.

- Да, конечно, не все. Вы хотите, чтобы я добавил, что изза вас погиб капитан Ромер?

Командир эскадры курил, отставив руку с сигаретой в сторону, словно не хотел чувствовать запаха табака. Время от времени он подносил сигарету ко рту и слегка затягивался.

- Нет, - сказал штурман. - Я бы хотел, чтобы, если возможно, перед словом "отказ..." было добавлено чтото вроде: "Будучи вынужден за четыре дня до этого выброситься с парашютом из гибнущего самолета в результате катастрофы, стоившей жизни двум экипажам...". Так было бы справедливей.

- Я упомяну об этом в своих личных соображениях.

- Господин майор, я не могу подписать этой бумаги, если не будет сказано, почему я не полетел в ту ночь.

- Но в таком случае, - возразил командир эскадры, - станет известно, почему погиб Ромер, а это может вам дорого обойтись. Где вы были вчера ночью? - спросил он.