Светлана Храмова - Контракт

— Давно хотел спросить, да вспоминалось не к месту, сейчас тоже не лучший момент.

— Среди ночи все не вовремя, потому простительно, — пробурчал дежурный, ему явно хотелось одного: вернуться в свою постель, но он уже понял, что изметавшийся постоялец житья ему не даст до самого утра, если не поговорить с ним по-человечески. Все они, артисты, одинаковы. Та вот тоже на манер артистки была. А чем кончилось? Стыд один, иначе и не скажешь. Он поежился от внезапных воспоминаний. — Здесь лучший номер отеля, — выговорил дежурный с нарочитым безразличием в голосе, будто боялся новых вопросов.

— А можно посмотреть, как он выглядит? Постояльцев ведь нет, отель пуст. Я со дня на день уеду — и вовсе никого не останется.

— Мы на ремонт закрыты. Для вас исключение сделали. Обычно отбоя нет от желающих пожить в уединении, вдали от шума и суеты. Номер этот строго-настрого запрещено открывать. Заколочен. Мы сами туда не входим уже больше месяца. Аварийное состояние. — С лица пожилого дежурного вдруг ушла напускная угрюмость, сонливости тоже и следа не осталось. По природе он добряк, Митю за стеснительность и тихость нрава даже полюбил. Уж больно играл красиво, Иоганн даже плакал иногда, заслушивался. Он вытащил связку ключей из кармана, позвенел, нашел нужный и отпер дверь будто бы заколоченного номера.

— Я и сам начал забывать, как комнаты здесь выглядят. — Он прошел, жестом приглашая Митю последовать его примеру. Розовые стены, бледно-розовая мебель, в глубине, на небольшом возвышении — огромная кровать с подобием алькова, легкий намек. Зеркала блестят, пыль незримым налетом делает их матовыми, но откуда ей проникать в запертые покои, скорее обозначившееся запустение лишило стекла прозрачности. — Направо — ванная комната, ванна с джакузи вписана великолепно. Автор интерьеров потрудился, рассчитал каждую деталь. Номер — гордость отеля, — Иоганн почему-то глубоко вздохнул. Медленно прошел в ванную, Митя неотступно следовал за ним. Иоганн с опаской толкнул дверь, заглянул внутрь. С явным облегчением обернулся к Мите и спросил, неожиданно повеселев: — Красотища, не так ли?

Митя увидел роскошно оборудованную, преувеличенно просторную ванную комнату, не более. Современную донельзя, но под старину. Даже с пушистым ковром на полу, как Илона бы сказала: «с честным ворсом». Стены в бледных, едва тронутых малиновым цветом лилиях, только ванна в глубине, чуть слева от двери — слоновой кости, но тоже с непременным розоватым отливом, почти перламутровым, особые лампы в потолке придают гламурность и блеск. Да, верное слово — гламурный номер, глаза слепит. Это в запустении он так выглядит… сложно небось в таком вечном сиянии постояльцам приходится. Но возможно, иначе не гостили бы здесь, любителей блестящих поверхностей предостаточно.

— А что же здесь реставрировать-то? — подивился Митя. — Все в полном порядке, на мой взгляд.

— Это на ваш, месье. Тут и зеркало повреждено, уголок треснул, вглядываться нужно. Стена не в порядке. Да и вообще, решили переосмыслить оформление, изменить дизайн.

— Блеска прибавить? — улыбнулся Митя.

— Не знаю. Нам не сообщают. Ремонт будет, об остальном не осведомлен. Пойдемте-ка спать. Скоро светать начнет.

Ощущение таинственности розового номера не исчезло до конца, но самообладание к Мите странным образом вернулось. Неплохо бы и уснуть, вполне возможно, роковой рояль увидится в розовом свете. И с балдахином. Наползающая дремота неожиданно свела на нет мысли о передозировке конкурсного напряга.

— Да, у меня утром выступление. Самое важное. Уже почти сплю. — Он уже входил в свою комнату, всего-то три ступеньки вверх — замысловатая планировка, хитрая. — Спасибо за экскурсию, Иоганн.

— Вас разбудить, месье?

— Если мы оба не проспим — то в восемь. Очень прошу, не проспите!

— Да уж постараюсь, месье, — пробурчал Иоганн, понимая, что спать придется не дольше пары часов. Еще завтрак для месье, Иоганн в отеле один, исполняет все функции сразу, чаи по ночам — это, пожалуй, чересчур. Но что поделаешь, волнуется. Хороший парень, пусть отдохнет чуток, разбудим. Дежурный на всякий случай проверил будильник, улегся и мгновенно отключился, за годы службы в отеле привычка вырабатывается. Теперь наверху спокойно — угомонившийся Митя дышал ровно, почти беззвучно — чаю подостывшего успел всего пару глотков сделать — и будто в яму беспамятства провалился, уснул.

Утром, за миг до вкрадчивого стука, почти царапанья Иоганна в дверь, Митя открыл глаза. Невольно улыбнулся царапанью — так разбудить, чтоб не потревожить, — и громко объявил: