Адам Данн - Реки золота

И только.

Несколько секунд оба молча постояли перед четырьмя громадными фотографиями Молла в Центральном парке, сделанными в разные времена года. Впечатление они производили потрясающее.

Письменный стол казался многообещающим. Сантьяго подошел к компьютеру, занимавшему большую часть столешницы вместе со счетчиком банкнот и первоклассной цифровой фотокамерой, и нажал клавишу для интервалов — монитор заполнили множественные изображения соблазнительной голой девицы с цепочкой на животе.

— Откуда ты знаешь, что она пуэрториканка? — спросил через плечо Мор.

— За милю видно, — снисходительно ответил Сантьяго.

Мор глаз не сводил с книжного шкафа, антикварного, украшенного замысловатой резьбой. Однако Мора, похоже, интересовали только книги.

— В файле говорится, он учился в Нью-Йоркском университете, специализировался по истории искусств, — сказал Сантьяго. Больше ничего любопытного он не обнаружил; у парня не было никаких бумаг, даже штрафных повесток за нарушение правил стоянки автомобилей. Сантьяго взял лежавшую рядом с компьютером потрепанную книгу Джона Лоутона «Жизнь до появления человечества». Раскрыл ее наобум и увидел на странице масштабный рисунок — человек казался крохотным рядом с существом, похожим на громадного скорпиона, но с ластами. Взглянул на подпись: «Разновидности класса эвриптерус возникли в ордовикский и силурийский периоды и достигли таких размеров, что стали одними из крупнейших морских хищников пермского периода…». Сантьяго закрыл книгу и бросил обратно на стол.

Мор по-прежнему не сводил глаз с книжного шкафа.

— Хочешь продать их по и-бэй? — пошутил Сантьяго.

— В детстве я был готов пойти на убийство ради таких книг, — монотонно ответил Мор. Не отрывая глаз от шкафа, он небрежно полез в левый рукав полевой куртки и достал большой, слегка изогнутый нож, блестевший как дамасская сталь. Стек. Сантьяго читал о таких ножах. Кажется, ими пользовались для того, чтобы вырезать ворвань у кита.

Сантьяго растерялся — может потому, что Мор так небрежно упомянул об убийстве, или из-за уверенного обращения с этим жутким ножом, или потому, что он все время держал этот нож при себе, когда они работали вместе. Как бы то ни было, Сантьяго это не нравилось. Он надеялся, что они быстро возьмут парня и спокойно отвезут в участок.

— Мор?

Тот подтащил к шкафу вращающееся кресло, встал на него (как только этот чертов Мор ухитряется так легко балансировать). Осмотрел верх шкафа с расстояния в два дюйма и поддел кончиком ножа среднюю часть короны.

— Мор, черт возьми, что ты делаешь?

Центр короны поднялся, за ним находилось выдолбленное углубление. Мор полез в него рукой и достал коробку из-под магнитных дисков. Открыл ее, заглянул внутрь, потом защелкнул и бросил Сантьяго.

Тот произнес:

— Черт возьми.

Там было полно таблеток. Одной этой коробки достаточно, чтобы упечь парня в тюрьму на очень долгий срок. Сантьяго стало любопытно, какой улов у наркоакул. Кто бы ни был боссом этого парня, дело он явно вел широко.

Мор плавно, беззвучно спустился с кресла и встал у стола рядом с Сантьяго. Возле клавиатуры лежала смятая распечатка разговора по электронной почте между парнем и женщиной — судя по имени, той, что на фотографии; начиналась она фразой: «Больше нечего сказать». По краю бумаги, сморщенной от пролитой на нее и потом высохшей бесцветной жидкости, было небрежно написано одно слово: «Вивисекция».

Мор стоял на кровати, ощупывая штукатурку потолка, когда парень вошел в дверь, за которой находился Сантьяго. Отпрянув при виде похожего на бродягу человека с большим ножом в руке, он повернулся к двери и увидел преграждавшего выход здоровенного латиноамериканца. Полицейского значка, свисавшего с шеи на цепочке, он, похоже, не заметил. Парень снова повернулся к белому человеку, видимо, пытаясь его урезонить.

— Это тебя вышвырнули из того заведения позади библиотеки, — сказал маньяк со зловещего вида ножом. Голос его звучал влажно, скрипуче.

Парень снова повернулся к латиноамериканцу.

«Кто-то здорово его отделал», — подумал Сантьяго. Одну сторону лица почти сплошь покрывали позеленевшие за несколько дней синяки, другая была обезображена свежей опухолью. Ниже, на шее, багровел ожог, лишь частично скрытый ослабшей повязкой. Сантьяго за годы службы повидал немало ожогов, и случайных, и нет.

— Это тебя я встретил в магазине «Барни», — сказал Сантьяго. Ему прямо-таки не верилось; он видел этого парня меньше месяца назад флиртующим на четвертом этаже с миловидной продавщицей-латиноамериканкой по имени Дженет Нуньес, которая громко, на двух языках, отвергла заигрывания Сантьяго на предыдущей неделе.