Владимир Рыбин - Золотой капкан

- Заеду за вами, о чем разговор. Спите пока, я разбужу.

Лаконичность и уверенность, с какими Толмач говорил, успокоили настолько, что Плонский сразу лег. Последней мыслью, перед тем как провалиться в сон, было: вот кого надо приблизить к себе, вот на кого опереться. Не так уж много кадров, способных понять хозяина с полуслова. А кадры, как правильно говорили большевики, решают все...

Плонский был в полной похмельной прострации, когда пришел Толмач, заставил его, ничего не соображающего, одеться. Затем он вывел его на улицу, на которой только занимался рассвет, уложил на заднее сиденье и сел за руль.

Спал Плонский и в вертолете. Очнулся от тишины. Вскинулся к иллюминатору и не увидел никакого поселка, только лес. И блестела неподалеку речка, на зеленом берегу которой сидели Толмач с пилотом, закусывали.

- Где мы?! - крикнул испуганно, высунувшись в раскрытую дверь.

Толмач подошел, помог ему выбраться из вертолета.

- Я подумал, что вам перед Никшей полезно освежиться.

Плонский умылся в речке, высосал, не отрываясь, бутылку минералки, поданную предусмотрительным Толмачом, и обессиленно повалился в траву, приходя в себя, собирая расползающиеся мысли.

Да, ему требовалось все хорошенько обдумать. Как сделать, чтобы и золото взять, и чтобы никто ничего не заподозрил. Договориться с Сизовым? Бесполезное дело. Да и не хотелось ни с кем делиться. Значит, Сизова надо убрать. С Красюком будет проще: он - беглый, его вправе застрелить любой милиционер. Скажем, при сопротивлении, при попытке к бегству. Остается нанаец. Но, во-первых, еще не известно, знает ли он о золоте. А если и знает, то ничего страшного, уйдет в тайгу и не скоро появится в Никше. Если появится. Да, еще Ивакин, дружок Сизова. Но куда он денется? Живет в Никше, жена, ребенок. Опять же геолог, его дело искать месторождения касситерита для комбината. А комбинат теперь чей?.. Не совсем же безголовый этот Ивакин, сообразит...

Солнце, едва проглядывавшее из-за высокой облачности, не припекало, как в последние дни. Лежать было - одно удовольствие, и вставать Плонскому совсем не хотелось. Хотелось опохмелиться. Но Плонский не тянулся к пухлой сумке Толмача, в которой, он знал, имелось все для такого случая. Он вообще не шевелился, делая вид, что отходит от вчерашней выпивки. А сам все думал, как без шума взять золото, как разобраться с Сизовым...

Решение пришло внезапно. Зачем он летит? Посмотреть, как работает комбинат? Значит, туда и надо в первую очередь. И туда же позвать Сизова. И пусть принесет золото. А на комбинате механизмы всякие, долго ли до несчастного случая! Взять бункер. Когда в него ссыпается руда, грохот стоит такой, что кричи - не услышишь. Случайно поскользнуться да свалиться в бункер - раз плюнуть...

Он привстал, спросил, не поднимая головы:

- Сумку мою не забыл взять?

- Не забыл, Александр Евгеньевич. В вертолете она.

Там, в сумке, был мелкокалиберный пистолет, который он всегда брал с собой. Если договориться с Толмачом, посадить его с пистолетом недалеко от бункера. И когда они с Сизовым подойдут к грохочущему зеву... Выстрела никто не услышит. А он, Плонский, будет рядом, подтолкнет падающего куда надо... Никакая экспертиза не определит, что было первопричиной, поскольку в бункере от человека ничего не останется...

- Значит, помнишь о долге? - спросил он, покосившись на сидевшего рядом Толмача.

- Что-то надо сделать? - тотчас отозвался тот, даже не повернув головы, будто ждал этого вопроса.

Плонский промолчал, и Толмач, правильно поняв это молчание, махнул рукой пилоту.

- Сейчас вылетаем. Иди, проверь там все.

- Мешает мне один человек, - сказал Плонский, когда пилот ушел. Можешь помочь.

- Что за вопрос!

- Дело абсолютно безопасное.

- Тем более.

Он рассказал о грохочущем бункере, о пистолете, о том, что будет делать он и что должен сделать Толмач.

- Обязательно я? - спросил тот. - Может, закажем?

- Некогда. Это надо сделать сегодня, сейчас же, как приедем на комбинат.

- Этот человек уже там?

- Он придет потом, как я позову.

- Значит, у нас есть время немного порубать?

- Конечно! - воскликнул Плонский, обрадованный таким обещающим оборотом разговора.

* * *

Сизов проснулся в первом часу пополудни. Удивился, что так долго спал. Накопившееся в тайге утомление брало свое.

Чумбоки не было, всего скорей, он встал рано и ушел по своим делам. Красюк крепко спал, разметавшись на шубах, постланных вместо постели на чисто вымытый пол.