Марк Гроссман - Капитан идет по следу

Теперь, вероятно, Куглянт и капитан приехали, чтобы увезти ее в милицию.

Смолин слушал девушку рассеянно. Узнав в самом начале, что она отвезла отца на вокзал к двенадцатичасовому поезду, капитан усмехнулся про себя: девчонка не могла иметь отношения к убийству, — оно случилось около 11 часов. Но теперь, услышав о человеке с чемоданом, Смолин насторожился.

Он принялся было расспрашивать Ремизову о приметах этого человека, но Вера Васильевна только махнула рукой:

— Пьяна я была.

Перед тем, как проститься с Ремизовой, Александр Романович написал короткую записку Анчугову. Капитан просил Ивана Сергеевича срочно связаться с районом, куда уехал Ремизов, и узнать у него, где находился «Москвич» до полночи второго июня.

Машина автоинспекции довезла Смолина до народного суда. Капитан передал записку шоферу и попросил немедля завезти ее Анчугову.

В суде Смолина интересовали приостановленные производством дела. Возможно, удастся отыскать среди них такое, которое так или иначе наведет на следы преступника. Такие случаи встречались изредка в практике сыска.

До конца рабочего дня оставалось около часа, и Смолину не удалось найти ничего путного. Решив наведаться сюда утром, капитан поехал домой.

Утром, прежде чем отправиться в суд, Смолин позвонил Анчугову. Тот уже успел поговорить с отцом Веры Васильевны по телефону. Ремизов сообщил, что «Москвич» весь день находился в гараже под замком. Ключ хозяин никому не отдавал.

В половине двенадцатого дочь вывела машину из гаража и довезла его, Ремизова, до вокзала. Оттуда она, конечно, вернулась домой.

Четвертая версия тоже оказалась беспочвенной. Надо было искать новые следы.

Смолин пробыл в суде до вечера. Он просмотрел десятки приостановленных дел и грустно думал о том, что в жизни неправомерно большое место занимают случайности.

Только вот эта тощая папка, дело № 247, имела может быть, отношение к той работе, которой занимался сейчас капитан.

В папке были подшиты несколько бумажек. Одна из них была заявлением покойного Агулина. Часовой мастер сообщал: у него похищены часы «Звезда» и указывал, что подозревает в краже С. Мятлика с улицы Новой, дом 43.

На чем основаны подозрения, Агулин не сообщал.

Мятлик, вызванный к следователю, как говорилось в протоколе допроса, решительно отвергал свою вину.

Не было ничего удивительного в том, что суд не дал хода этому делу.

Смолин еще просматривал очередные дела, когда его пригласили к телефону. Звонил следователь Гайда из прокуратуры.

— Тут Сивриков у меня вот… за дверью сидит… — как всегда, отрывочно и не очень складно объяснял Гайда. — Из тюрьмы привезли. Заявил, что он-де Агулина убил. Врет, небось, шельма… Да, врет… Но поговорить надо. Не мешает.

По дороге в прокуратуру Смолин расстроенно говорил себе, что в его работе усилия, затраченные на сыск, нередко прямо противоположны успеху, и что с этим, вероятно, надо мириться, как с издержками профессии. А вдруг этот Сивриков сказал правду? Какая тогда цена ему, сыщику с многолетним опытом? Впрочем, едва ли есть на земле профессии без неприятностей. Смолин вошел к Гайде, стараясь скрыть свое раздражение, но Михаил Иванович, бросив взгляд на капитана, дружески пожал плечами:

— А вы, батенька, не расстраивайтесь… Врет же, поверьте мне… А вот, зачем врет, любопытно…

— Его привезли из тюрьмы? — чтобы начать разговор, спросил Смолин. — За что осужден?

— Убийство в пьяной драке. Двадцать пять лет тюрьмы.

— Сколько вели следствие?

— Около месяца.

Смолин откровенно рассмеялся:

— Он, что же, сидя в тюрьме, убил Агулина?

— Нет, отчего же. Бегал из-под стражи. Первого июня исчез. Пятого — вернули.

Смолин задумался. Потом неожиданно повеселел и сказал Гайде:

— А вы знаете, Михаил Иванович, это очень интересно. Давайте сюда вашего Сиврикова!

Часовой ввел в кабинет высокого широкоплечего парня лет двадцати восьми. Узкий, скошенный назад лоб, должно полагать, свидетельствовал о том, что Сивриков не отличается большим умом.

— Расскажите гражданину следователю, Сивриков, — обратился к нему Гайда, — как вы убили мастера Агулина.

— Убил и все, — пробурчал Сивриков. — Ножиком.

— За что осуждены? — вмешался Смолин.

— Драка с убийством.

— Срок наказания?

— Двадцать пять лет. По статье.

Смолин пристально посмотрел на осужденного:

— Сбежал из-под стражи и — за нож?

— Бывает.

Смолин повернулся к Гайде: