Владимир Рыжков - Уловка авторитета

- Нагулял ты себе срок, парень! - наигранно сокрушенно заметил капитан. - Бабу грохнул, да еще мента долбанул кулаком. Лет десять получишь, как пить дать!

- Я никого не убивал... - хмуро пробормотал Олег, с ужасом понимая, что эти тупые менты ему ни за что не поверят.

- Тогда не надо было от нас бегать! - высказался Костя и коротко хохотнул. - Пришел бы с повинной, срок бы скостили.

Он нажал на газ, развернул машину и помчал ее в сторону Загородного шоссе. "Девятка" вылетела на него и понеслась в сторону города, благо в этот час дорога была свободна.

Олега доставили прямо в Управление внутренних дел - именно туда, куда его и везли в тот самый день, когда он сбежал у ментов из-под носа. Все возвращается на круги своя, но в несколько другом качестве. Теперь Олег не безвольный арестант, обезоруженный жутким обвинением в убийстве, а уверенный в себе человек, которому есть, что сказать в свою защиту. Его оформили у дежурного, обыскали, вывернув карманы, и забрали все деньги вместе с диктофоном. Олег даже немного испугался, что диктофон пропадет ведь именно в нем было его спасение. Но потом успокоился - дежурный убрал диктофон в сейф. Затем, не теряя зря времени, его препроводили в комнату для допросов.

В комнате у стены стоял письменный стол, по бокам несколько легких кресел, а напротив, как и положено, посредине, разместился одинокий стул. На этот стул Олега и усадили, предварительно сняв с него наручники. Олег немного поерзал на стуле и понял, что он намертво приделан к полу, по-видимому, на тот случай, если задержанному вдруг захочется помахать этим стулом перед лицом допрашивающего или чего доброго опустить этот стул ему на голову. Олег не собирался делать ни того, ни другого, хотя, может быть, подсознательно этого и хотел.

Опера расселись по боковым креслам и стали ждать. Кого они ждут, Олег понял минут через десять. В комнату вошел пожилой человек с седой головой и сухим невыразительным лицом. Он был в гражданской одежде и сильно смахивал на пенсионера, зашедшего на огонек. Внимательно посмотрев на задержанного, он представился:

- Полковник Самохин, Аркадий Михалыч. Начальник уголовного розыска.

И сел в кресло у стола.

- Очень приятно...- мрачно пробормотал Олег, не испытывая никаких чувств к нему, кроме какой-то неприязни. Хоть он и понимал, что менты просто исполняют свои обязанности по отлову преступника, но его не переставало раздражать их отношение к нему, как к убийце. Хотя вроде бы полковник старался этого не показывать.

- Ничего вам неприятно, - хмуро буркнул Самохин и кивнул Косте. Капитан Корнюшин, начинайте допрос. А вы, старший лейтенант Тарасенко, пишите протокол.

Таким образом, он представил Олегу двух молодых оперативников, чего сами они, конечно, не удосужились сделать.

Тарасенко разместился за письменным столом. Стол был девственно чист, старлей только смахнул с него пыль. Затем вытащил из ящика чистые бланки для допросов, отыскал ручку и принялся записывать показания. Костя поднялся со своего места у окна, подставил его поближе и сел напротив Олега.

- Итак, - сказал он, глядя на него в упор. - Как ваши фамилия, имя и отчество?

- Мещеряков Олег Валентинович, - недовольно буркнул Олег. - Вы что, не знаете, кого задерживаете?

- Таков порядок, - ответил полковник. - И давайте не будем его нарушать.

- Год и место рождения? - спросил Костя.

- Шестьдесят пятый, - ответил Олег. - Родился в нашем городе.

- Профессия?

- Бизнесмен. Если можно так сказать.

- Чем занимаетесь?

- Строительным бизнесом. У меня своя фирма "Корвет-строй". Строим загородные коттеджи и дачи. Не скажу, что очень прибыльное дело, но на жизнь хватает.

Тарасенко старательно записывал ответы, не поднимая головы. Ручка так и шуршала по чистому листку.

- Вы знаете, в чем вас подозревают? - спросил Корнюшин.

- Примерно представляю, - кивнул Олег. - Но напомните, если не трудно.

- Не трудно. Вы подозреваетесь в убийстве женщины, совершенное поздним вечером восьмого сентября, - припечатал Костя строгим тоном, видимо, надеясь, что подозреваемый тут же и сознается во всем.

Но подозреваемый и ухом не повел. Олег оставался совершенно невозмутимым. Никакого страха из-за разоблачения, ни малейшего угрызения совести на его лице. Костю это даже покоробило. Даже если человек ни в чем не виноват, такое обвинение ему трудно выслушать спокойно. Ну, хотя бы краска должна выступить на лице от возмущения, глаза должны полезть на лоб! Так ничего! Словно Костя обвинил кого-то другого.