Дмитрий Стрешнев - Крутой секс

— Максим Стрепетов.

— Очень приятно, — сказал Сева. — Это мы звонили.

— Пройдемте в ВИП-комнату, — не то предложил, не то приказал Стрепетов. — Там и поговорим.

— Послушайте, Всеволод, зачем нам идти в какую-то комнату? — тревожно прошептал профессор.

— Не поднимайте волну, — беспечно отозвался Сева. — Все в порядке.

Обычно в кинофильмах, когда кто-то из героев говорит что-то вроде этого, — жди совсем обратного.

Вслед за журналистом Чикильдеев и Потапов вошли в предложенную комнату и обнаружили там несколько неулыбчивых мужчин с цепкими глазами.

— Это мои друзья, — сказал Стрепетов. — С ними вы можете быть откровенными.

Друзья согласно закивали. В этот момент в комнату вошел еще один друг и что-то шепнул другому. Другой друг кивнул и сделал знак Стрепетову.

— Мы сейчас поедем ко мне на квартиру, — сказал журналист, — и вы там все расскажете. Здесь слишком много ушей.

— А чего же вы здесь встречу назначили? — удивился Сева.

— Надо было убедиться, что это не провокация, что вы порядочные люди.

— За версту видно, что мы порядочные! — заерепенился Сева. — Никаких ушей мы не боимся и никуда не поедем!

В ответ Севу и профессора — уже второй раз за этот удивительный день — недружелюбно стиснули с обеих сторон и повели к выходу.

— Позвольте, я не понимаю! — запетушился профессор.

— Не вздумай винта нарезать, фуцан! — внушительно сказали ему в ответ.

— Что?

— Не рыпайся, не то перо в бок получишь. Втыкаешь?

— Используя синонимический ряд, я могу догадаться, что вы имеете в виду, — сказал профессор.

От таких несносных речей сопровождающие совсем расстроились.

— Кончай понты давить, козел!

— А что такое понты? — тут же спросил профессор.

Но вместо просвещающего ответа ему пообещали начистить хрюкало.

Не знаю, как профессор, но Сева, когда их выводили из нехорошего клуба, ощутил такое же отчаяние, как несколько лет назад в подвале, когда они искали библиотеку Ивана Грозного. Но тогда их выручило внезапное появление Зашибца. Теперь же повторения чуда не ожидалось. Даже завалящих свидетелей не было вокруг. Только немного поодаль околачивался никому не нужный человек-реклама, сплюснутый двумя щитами с надписью, несомненно, дурацкого содержания.

«Кто же теперь поможет Кате?»-заметалась у Севы в голове обжигающая мысль.

Увидев группу прилично одетых людей, человек-реклама поспешил к ним и перегородил дорогу.

— Отвянь, короед! Закурить не дам! — грозно сказал ему один из бильярдщиков.

Этот шум не произвел нужного впечатления. Человек-реклама указал подбородком сначала на Потапова, потом на Чикильдеева и спросил:

— Куда вы ведете этих людей?

— Вот-вот! Куда вы нас ведете? — подхватил профессор.

— Не заостряйся! — посоветовали ему, а человека-рекламу грубо отодвинули в сторону, и тот с грохотом повалился на тротуар.

У Севы похолодело в животе, а профессор пискнул:

— Какое вы имеете право?

— Что? Какое я имею право козлов учить? — изумился тот, что уронил упавшего. — Щас растолкую!

Непонятно, как бы развивались дальше события — скорее всего не слишком удачно для Чикильдеева и Потапова — если бы в этот момент трагическую картину не оживила еще одна персона. Честное слово, совершенно не понятно откуда берутся эти старушки-норушки. Будто из-под земли вырастают. Так это или нет, но появилась как раз такая бабка и пронзительным голосом, более противным, чем она сама, заголосила:

— Негодяи! Зачем вы уронили этого человека?

Разумеется, скандалистка тут же нарвалась на ответную грубость:

— Уползай, пока жива!

Бабка зачем-то стала рыться в своей сумке, похожей на дирижабль, но чуть поменьше размерами. Потом гордо приосанилась, будто собиралась читать стихи, однако вместо стихов прокричала:

— Поднимите этого человека и извинитесь! Я требую!

— Ух ты, *! — сказал один из тех, что держали Севу и профессора. — Ну, щас по бестолковке получишь!

Громила сгреб бабку и зажал ей рот ладонью.

— Отнеси ее на помойку, — велел другой разбойник, очевидно, более главный.

Однако тут же послышался другой приказ, отданный писклявым голосом:

— Отпусти бабулю!

Это велел появившийся из-за угла наглец пионерского возраста.

Злодеи хором заматерились, а пионер тем временем подбежал к тому, что держал бабку и, тыкая в него пальцем, закричал звонче прежнего:

— Я кому сказал: отпусти!

Ему тут же попытались дать значительного пинка под зад, но малец ловко отскочил.