Николай Шпанов - Похождения Нила Кручинина

Вероятно, ни одно письмо в жизни Кручинин не читал с такой жадностью, как строки, начинавшиеся словами: «Дорогая сестра…» Далее корреспондент сообщал, что работает по-прежнему; мужским мастером он так и не стал — это требует выучки с малых лет, а он слишком стар, — но дамским делом овладел вполне и на хорошем счёту у клиенток. Впрочем, он доволен: «перманент» даёт хороший заработок.

Далее шла просьба — поскорее сообщить, как живёт Колюшка.

В заключение автор сообщал, что их мастерская перешла в новое помещение на Введенской. Туда и нужно было впредь адресовать письма. Подпись была: «Преданный тебе брат Федор».

Кручинин вызвал Грачика и Фадеичева и с торжеством показал им письмо. Можно было, не откладывая, ехать в Ленинград и голыми руками брать Вершинина. Преступник ловко устроился: в Москве, по-видимому, появляется только на время совершения ограблений и затем исчезает.

Запасшись постановлением об аресте и захватив фото-графические изображения взломанных шкафов и фотографию самого Вершинина, Кручинин в сопровождении Грачика выехал в Ленинград.

Найти парикмахерскую на Введенской было делом простым. Кручинин пожалел о том, что он не дама и не может сделать себе перманент, чтобы в процессе этой операции хорошенько рассмотреть Вершинина.

Когда Кручинин вошёл, два кресла из трех, стоявших в мужском отделении, были заняты. Оказалось, что мастер, работающий у третьего кресла, болен. Кручинина просили подождать.

— Эх, жалость! — проговорил он. — Недосуг мне. Может быть, есть свободный дамский мастер?

— Мужская работа совсем другая, — улыбнувшись, сказал один из работавших мастеров. — Дамский мастер с нею не справится.

— Мне только побриться, — настаивал Кручинин, в надежде, что ему удастся хотя бы увидеть Вершинина.

На разговор из-за портьеры, отгораживающей дамское отделение, вышел мастер — среднего роста, очень пожилой человек с широким лицом, на котором кожа висела складка-ми, как у людей быстро и сильно похудевших. Кручинин вглядывался в него, стараясь найти черты, общие с теми, какие хранила лежащая у него в кармане фотография Вершинина.

— Если вы не претендуете на первоклассную работу… — произнёс парикмахер. — Мужские мастера, знаете ли, считают, что выучиться их ремеслу можно, только начав сызмальства.

— А вы здесь новичок? — с шутливой интонацией спросил Кручинин.

Не улыбнувшись, мастер отодвинул кресло и взмахнул пеньюаром. Кручинин сел. Пока его брили, он имел возможность достаточно подробно рассмотреть мастера и убедиться в том, что перед ним Вершинин. Он с интересом следил за ловкими движениями парикмахера и представлял себе, как эти короткие, сильные пальцы орудуют с дрелью, райбуром, раком, как выгребают из шкафа пачки кредиток…

Был момент, когда Кручинину показалось, будто Вершинин присматривается к нему чересчур внимательно, даже, кажется, подозрительно. Уж не узнал ли старый грабитель его в лицо? Не встречал ли его когда-нибудь в Москве? А может быть, видел его фотографию? Опытные преступники тщательно следили за переменами в личном составе органов розыска, а уж по рассказам-то знали всех руководящих работников.

Это пришло Кручинину на ум, когда он опять встретился с внимательным взглядом Вершинина. И тут же Кручинин увидел в руке мастера бритву, приближающуюся к его обнажённой шее. Кручинину стало не по себе. Он пожалел, что не послушался Грачика и не пустил того вместо себя в кресло — молодого человека не мог знать такой старый рыцарь больших дорог, как Вершинин. Но Кручинин ничем не выдал не-вольного беспокойства и с полным безразличным видом выдержал весь процесс бритья. Под конец он уже с полной уверенностью мог сказать: мастер нарочно затягивает операцию. Очевидно, он хочет, чтобы остальные мастера закончили своё дело и оставили их вдвоём. От этого вид бритвы в руке парикмахера делался все неприятней. Последний мастер закончил работу Вершинин не торопясь правил бритву на ремне, выжидая, пока из мастерской выйдет последний мастер. Кручинин, прищурившись, следил за мерными движениями сильной короткопалой руки. Несмотря на преклонный возраст мастера, она двигалась уверенно, четко. Но вот и последний мастер вышел из комнаты. Вершинин вернулся к нему и на ноготь попробовал бритву. Потом тыльной стороной руки провёл по шее Кручинина, и в нескольких местах прикоснулся бритвой.

— Освежить?

Пока он опрыскивал его из пульверизатора, Кручинин вынул бумажник и стал перебирать лежащие в нём фотографии. Как бы нечаянно, он уронил одну из них. Парикмахер с трудом нагнулся и поднял её. Кручинин следил за его лицом. Ему хотелось уловить выражение глаз Вершинина, когда тот увидит изображение двери, «приштопоренной» буравчиком по его, вершининскому, способу. И тут Кручинин заметил, как рука парикмахера, только что твёрдо державшая бритву, дрогнула. Тогда он протянул старику его собственный портрет. Это было обычное фото из альбома уголовников: три ракурса, фамилия, номер.