Эдвард Хох - Убийство в закрытой комнате

— Разумеется. — Флетчер снял трубку и набрал номер дежурной части. — Доктор Феликс Турсби? Так?

— Да. Единственный врач на банкете, человек, который помог Монике реализовать ее безумный план мести.

Флетчер отдал короткий приказ и положил трубку.

— Они свяжутся с его отелем и доложат мне.

— Звони комиссару. Расскажи ему о наших находках.

Флетчер начал набирать, но на третьей цифре остановился.

— А есть ли, о чем докладывать, капитан?

Комиссар сидел за своим столом, явно не довольный тем, что его вытащили в управление в воскресный день. Выслушав Леопольда и Флетчера, он забарабанил пальцами по столу.

— Отъезд доктора Турсби из города едва ли служит доказательством его вины, капитан. По вашей версии получается, что женщину убили позже, Турсби застрелил ее в «скорой». Но как такое могло случиться, если револьвер уже находился у лейтенанта Флетчера? И почему сотрудники «скорой» не слышали рокового выстрела?

— Я не знаю, — признался Леопольд.

— Капитан, я готов во всем пойти вам навстречу, лишь бы вы доказали свою невиновность. Но для этого вы должны представить более весомые улики, чем дыра в платье.

— Хорошо, — кивнул Леопольд. — Вы их получите.

— Большое жюри будет рассматривать ваше дело на этой неделе, — напомнил комиссар.

— Я знаю. — Леопольд поднялся и вместе с Флетчером вышел из кабинета.

— Что теперь? — спросил Флетчер.

— Теперь мы побеседуем с Имми Фонтанном, сводным братом моей бывшей жены.

Леопольд знал, где жил Имми, хотя и не поддерживал с ним дружеских отношений. Ему принадлежал большой дом, и теплым воскресным вечером они нашли его на заднем дворе, где Имми жарил гамбургеры на углях.

— Я думал, после случившегося ты сидишь в тюрьме, — удивился Имми.

— Я ее не убивал, — спокойно ответил Леопольд.

— Само собой, — пожал плечами Имми.

— Тебя, похоже, не слишком огорчила ее смерть, — заметил Леопольд, указав на мангал.

— Я вычеркнул Монику из своей жизни пятнадцать лет тому назад, — хмыкнул Имми.

— Что ты можешь сказать о мужчине, который был с ней? Докторе Турсби?

— Если он врач, то я — сантехник! У него пальцы хирурга, признаю, но, когда я спросил его о лучевой кости моего сына, которую он сломал, катаясь на лыжах, Турсби подумал, что она находится в ноге. Да Бог с ним, меня никогда не интересовало, с кем спала Моника. Помнится, я даже не возражал, когда она решила выйти за тебя замуж.

— Рад это слышать. Где остановился Турсби, когда приехал в город?

— В «Замке», вместе с Моникой.

— Оттуда он выехал.

— Тогда не знаю, где он. Может, он даже не придет на ее похороны.

— А если я скажу тебе, что Монику убил Турсби?

Имми пожал плечами.

— Я тебе не поверю, но, в принципе, мне без разницы. Будь у тебя побольше ума, ты бы убил ее пятнадцать лет назад, когда она бросила тебя. Я бы точно убил.

— И что мы имеем, капитан? — спросил Флетчер, когда они возвращались в управление полиции. — Похоже, мы ходим кругами.

— Возможно, и ходим, Флетчер, но сейчас перед нами стоят вопросы, на которые пока нет ответов. Если мы не можем найти Турсби, придется заходить с другой стороны. Например, заняться пулей. Мы согласились, что из моего револьвера стрелять не могли. Он находился или в кобуре, или у меня в руках, когда Турсби ехал в «скорой» с Моникой. Последний раз я стрелял в тире. Есть ли вероятность, пусть и самая маленькая, что Турсби или Моника смогли завладеть одной из пуль, посланных мною в мишень?

Флетчер с ходу отмел эту версию.

— Капитан, мы оба стреляли по одной мишени. Никто не сумел бы отсортировать пули и сказать, какие выпущены из вашего револьвера, а какие — из моего. Кроме того, как они могли попасть в подвальный тир полицейского управления?

— Возможно, в управлении работает мой недоброжелатель, — предположил Леопольд.

— Ерунда! Недоброжелателей хватает у каждого из нас, но все равно такое невозможно. Если вы поверите, что против вас в управлении существует заговор, тогда надо просто заявлять, что баллистическая экспертиза — подделка.

— Но ведь что-то с ней не так. Ты видел сравнительные фотографии.

— Они в лаборатории. Давайте еще раз взглянем и на них, и на сами пули.

Флетчер отвел его в лабораторию технической экспертизы и убедил дежурного позволить им взглянуть на пули и отчет баллистика.

Леопольд склонился над микроскопом.

— Пуля, вызвавшая смерть, сильно расплющена, — отметил он, но не мог не признать, что следы, оставленные стволом на этой и на контрольной пуле, одинаковы. Затем глянул на идентификационную бирку, прикрепленную к контрольной пуле: «Контрольная пуля, револьвер „смит-и-вессон“, калибр 0.38, серийный номер 2420547».