Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

— А дальше что будет? — спросила она. — В десятом классе на тройки скатишься? Тебе в институт поступать надо, а ты совсем распустилась, днюешь и ночуешь у Нины, все время проводишь с Иринкой, вместо того чтобы заниматься.

— Ничего не случится, если она не поступит в институт, — вмешался отец. — Она не мальчик, ей армия не грозит. Пойдет поработает годик и снова будет поступать. Наташа у нас девочка упорная и трудолюбивая, она своего добьется, правда, доченька?

— Правда, папа, — с благодарностью ответила она. — Это случайно вышло, честное слово, я даже сама не заметила, как четверки появились. Я буду заниматься все лето, Марик мне поможет. На следующий год это не повторится, я обещаю.

— Марик?

Отец как-то странно взглянул сначала на нее, потом на маму.

— Видишь ли, доченька, я не уверен, что Марик сможет с тобой заниматься этим летом, — осторожно сказал он.

— Но почему?

— Разве ты не знаешь? Марик женится. В конце июня свадьба, и после этого он переедет к жене.

Из состояния шока Наташа не могла выйти несколько дней. Слава богу, родители отнесли это на счет пестрящего четверками табеля и отнеслись с пониманием к тому, что их шестнадцатилетняя дочь целыми днями лежит на диване, отвернувшись к стене, ничего не ест и ни с кем не разговаривает. Точно так же, как лежала когда-то их старшая дочь Люся, узнав, что Костик женится на другой.

На третий день появилась Инна, девочки договаривались пойти посмотреть новое здание Театра кукол, говорят, там какие-то волшебные часы и вообще все очень классно. Наташа слышала три звонка в дверь, но не встала, Инне открыла Нина. Увидев подругу лежащей на диване с опухшим от слез лицом и темными подглазьями, девушка переполошилась.

— Что случилось, Натуля? Кто-нибудь умер?

— Марик женится, — прорыдала в ответ Наташа.

— На ком?

— Не зна-а-а-ю…

— Когда? — продолжала деловитый допрос Инна.

— Скоро уже, в конце июня.

— Почему так внезапно? Она что, беременна?

— Да откуда я знаю! Мне вообще ничего не говорили.

Инна помолчала, потом распахнула настежь окна, отдернула занавески, впуская в комнату летнее солнце.

— Ну и что теперь, будешь так лежать и плакать всю оставшуюся жизнь?

— Я жить не хочу, — простонала Наташа. — Я покончу с собой, я этого не вынесу.

— Не валяй дурака, — спокойно заявила Инна, усаживаясь за письменный столик. — Марик твой, конечно, сволочь, не дождался тебя, но, с другой стороны, может, он тебя и не любил, а?

— Любил! Я точно знаю.

— Откуда? Он тебе говорил об этом? Не говорил. Ты это сама придумала. Ты очень хотела, чтобы он тебя любил, и принимала желаемое за действительное. Все, Натуля, кончай это безобразие, вставай, умывайся, одевайся, пошли куда-нибудь сходим. Мне в честь окончания девятого класса предки червончик подбросили и Милка пятерку подарила, у нас с тобой целых пятнадцать рублей. Можно в кафе сходить, в «Московское» или в «Космос», там такие коктейли — закачаешься!

— Не нужны мне твои коктейли…

— А что тебе нужно? А, поняла, тебе нужен Марик. Послушай, Натуля, ты еще совсем неопытная…

— Можно подумать, ты очень опытная, — огрызнулась Наташа, снова собираясь залиться слезами.

— Я — да, я — опытная, — не моргнув глазом подтвердила Инна. — Потому что я все время в кого-нибудь влюбляюсь, а потом разочаровываюсь или сама парня бросаю, или он меня, это уж как получится. Я знаешь какая закаленная? Меня теперь голыми руками не возьмешь. Думаешь, я не переживала, когда Витька Романов из пятьдесят девятой школы меня бросил и стал с Верой Кравченко ходить? А ведь у нас такая любовь была, такая любовь! Целый год не разлучались, все время вместе были, даже уроки вместе делали. Ну и что? Повеситься мне теперь? А ты всю жизнь была влюблена только в одного своего Марика, на других парней внимания не обращала, тебя никогда никто не бросал, вот тебе и кажется, что настала всемирная трагедия. А это совсем не трагедия, можешь мне поверить. Неприятно, конечно, и противно, что и говорить. Но не смертельно. Давай-давай, поднимайся.

— Ты не понимаешь…

— Хорошо, я согласна, я не понимаю, — терпеливо говорила Инна, стаскивая с Наташи одеяло, за которое та судорожно цеплялась, — я полная дура и не понимаю, что твоя любовь к Марику — это совсем не то же самое, что моя любовь к Витьке Романову. У тебя любовь особенная, и Марик твой особенный, и ты сама не такая, как все. Согласна. Но это не означает, что теперь ты должна лежать на своем диванчике и горько плакать, в то время как жизнь идет своим чередом и, между прочим, проходит мимо. В «Художественном» идет новая комедия, называется «Семь стариков и одна девушка», там Смирнитский играет, такая лапочка — закачаешься! Во МХАТе новый спектакль, «Дульсинея Тобосская», в главной роли сам Ефремов, билетов не достать, но я могу папу попросить, он нам сделает. Между прочим, мой папа машину купил, «Жигули», она в точности как итальянский «Фиат», совсем новая модель, у нас в стране раньше таких не было. Можно его попросить, и он нас покатает. Мы с Милкой вчера весь вечер катались, когда он с работы пришел. Знаешь, как классно? Кстати, Милка достала потрясающий парик с локонами, ей так идет — обалдеть! Можно пойти к нам примерить его.