Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Дверь с табличкой «Генеральный директор А. К. Ганелин» открылась, в приемную вышли двое мужчин, один сухощавый и немолодой, в хорошо сидящем костюме и с выражением осознания собственной значимости на холеном лице, другой же — помоложе, невысокий, кругленький, с веселой симпатичной физиономией.

«Вот каков он, любовник Вороновой. — Руслан оценивающим взглядом окинул мужчину постарше. — Хорош, ничего не скажешь. Только такой любовник у нее и может быть».

— Вы ко мне? — обратился к нему невысокий толстяк. — Проходите, пожалуйста.

«Ошибся, — с досадой подумал Руслан, идя вслед за ним из приемной в кабинет. — Ну и парочка эти Наталья и Ирина. Ничего с ними угадать невозможно».

— Я вас слушаю. Мне сказали, что вы из Кемерова и собираетесь писать о Вороновой. Правильно?

Руслан представился, снова показал удостоверение и в двух словах повторил то, что говорил чуть раньше охраннику.

— Мне хотелось бы написать о Вороновой так, как никто до меня не писал о ней. И хотя Наталья Александровна сама упоминала в ряде интервью о спонсорской помощи, которую ваша фирма ей оказала, почему-то никто из журналистов эту тему не развил. Мы можем об этом поговорить?

Руслан почти не кривил душой. Да, у него не было редакционного задания, но многие журналисты сначала делают материал, который им интересен, и только потом предлагают его изданию, причем совсем не обязательно тому, в котором этот журналист работает. Да, он действительно хочет написать о Вороновой так, как раньше никто не писал. Не восторженные «похвальбушки» ее таланту и гражданскому мужеству, а жесткое и подкрепленное фактами разоблачение с показом ее истинного лица. Единственным отклонением от истины было то, что Воронова упоминала о деньгах фирмы-спонсора в нескольких интервью. Не в нескольких, а всего в одном. Но разве это существенно? Ведь упоминала же, значит, никакой тайны в этом нет.

— Пожалуйста, — легко согласился Андрей Константинович, — задавайте вопросы.

— Как давно вы знакомы с Вороновой?

— С 1984 года. Семь лет получается.

— А как вы познакомились?

— Я лечил ее соседку, Ирочку. Видите ли, Ирочка рано осталась сиротой, и Наталья Александровна по-соседски ее опекала. Фактически вырастила и воспитала девочку. Поэтому на прием в больницу Ирочка приходила с Наташей. Я тогда был практикующим хирургом в городской больнице.

— А что, девочка болела чем-то серьезным?

— Она попала в автомобильную аварию, множественные порезы стеклом… Наталья очень заботилась о ней, выходила ее сама, госпитализировать не позволила. Вот так мы и познакомились. Что еще вас интересует?

Значит, Ира не наврала, тот шрам, который он случайно увидел в троллейбусе, действительно следствие аварии. Странно. Почему-то Руслан готов был каждую минуту убеждаться в том, что все, что ему наговорила непредсказуемая красавица-брюнетка с темными большими глазами и длинными ресницами, — ложь от первого до последнего слова. И раннее сиротство Иры, и соседская забота со стороны Натальи Александровны — все это правда. Ладно, поглядим, что нам дальше расскажут.

— Андрей Константинович, да мы только начали! — улыбнулся Руслан. — Я еще ничего толком и не спросил. Расскажите мне о том, какой была Воронова в те годы. Все знают ее сегодняшнюю, строгую, знаменитую, принципиальную. А тогда, семь лет назад, какой она была?

— Да точно такой же. Только что не знаменитой. За две недели до нашего знакомства она похоронила отца, так что особого веселья я в ней не наблюдал. А через полтора года у нее скоропостижно умерла девятимесячная дочь. С тех пор Наталья стала еще строже, даже суше, я бы сказал.

Так, и смерть маленькой дочери — тоже правда. Но где-то же должна быть ложь! Ее просто не может не быть! Раз есть попытки не отвечать на вопросы и что-то скрыть, значит, есть тайна, а если есть тайна, то вокруг нее обязательно нарастает ложь, иначе не бывает. Ничего, еще не вечер, Руслан эту ложь обязательно нащупает и вытащит на свет божий.

— Скажите, отчего умерла дочь Вороновой?

— Ксюша? Грипп, осложненный отеком мозга. Это было в январе, самый разгар эпидемии. Девочка ушла практически за одни сутки.

— Наталья Александровна очень переживала?

Андрей Константинович посмотрел на Руслана как-то странно, потом снял очки, потер пальцами глаза. Руслану стало неловко, им овладело чувство, будто он сделал что-то дурное или по крайней мере неправильное.

— Молодой человек, когда вы станете старше, вы поймете, что задавать такие вопросы глупо и неприлично. Покажите мне мать, которая будет НЕ ОЧЕНЬ, — он голосом подчеркнул эти слова, — переживать, когда погибнет ее ребенок. И вообще, я бы не употреблял здесь глагол «переживать». Это горе, молодой человек, такое огромное горе, что его невозможно ни передать словами, ни даже просто представить себе, если ты сам через это не проходил. Прошу прощения, напомните мне свое имя…