Александра Маринина - Тот, кто знает. Книга первая. Опасные вопросы

Фильм, против ожидания, ему понравился, хотя Руслан никогда не думал, что может заинтересоваться документальным кино. Художественный фильм — это же совсем другое дело, там действие, интрига, погони, шутки, а документалка — это такая скукотища! Он, как и большинство жителей страны, вынужден был всю жизнь смотреть документальные фильмы «из-под палки», когда их в обязательном порядке показывали в кинотеатрах перед художественными фильмами, и они казались ему нудными и серыми. Но тут все было по-другому. Совсем по-другому. Фильм Натальи Вороновой «Что такое хорошо и что такое плохо» рассказывал о разных ситуациях и разных судьбах, заставляя зрителя каждый раз мучительно думать над тем, какую оценку выставить в каждом конкретном случае. Особенно поразил Руслана сюжет об очень пожилом человеке, который в конце тридцатых годов работал следователем и «оформлял» дела на врагов народа. У него была больная жена и трое несовершеннолетних детей, и он понимал, что если не «оформит» человека, на которого ему указали, то сам окажется на его месте на скамье подсудимых и пострадают его жена и дети, точно так же, как пострадают члены семьи врага народа. «На одной чаше весов была моя семья, на другой чаше — чужая семья. И дело не в том, что по-разному весит свое и чужое, — говорил этот человек в камеру. — Весили-то они одинаково, в этом и была вся беда. Ни одна чаша не перевешивала. Погубить чужую семью означало спасти свою, спасти чужую — свою погубить. Невозможно сделать кому-то благо, чтобы другому это не принесло несчастья. Вот и вся арифметика».

На пресс-конференции Воронову спрашивали не только о фильме, который только что был показан, но и о ее первом принесшем известность фильме «Законы стаи» о неформальных молодежных движениях. После «Законов стаи», триумфально прошедших по экранам еще в 1988 году, ее и избрали народным депутатом, и многие видели и помнили ее пламенные выступления на Первом съезде, транслировавшемся по телевидению на всю страну. На вопрос о творческих планах Воронова ответила, что случившийся месяц назад августовский путч натолкнул ее на идею следующего фильма, у которого уже есть и рабочее название, но об этом она пока говорить не хочет. Скажет только, что фильм этот будет не о путчистах и не о политике, а о людях, о самых обычных людях, которые в новых условиях пытаются заново выстроить свою жизнь.

— А о февральских событиях в Вильнюсе и Риге вы не хотите снять фильм?

— Я не снимаю фильмов о фактах и событиях, я снимаю фильмы об этических или психологических проблемах, — ответила Наталья Александровна. — Если я задумаю фильм о проблемах допустимости и соразмерности насилия, то, разумеется, не смогу обойти вниманием и кровавые события в Прибалтике. Но пока таких планов у меня нет.

Ей пытались задавать вопросы и о политике, ведь Воронова не только сценарист и режиссер, но и народный депутат. Особенно интересовало журналистов ее мнение о Джохаре Дудаеве, который совсем недавно, 3 сентября, объявил, что Верховный Совет Чечни во главе с Доку Завгаевым является пособником ГКЧП, а всего несколько дней назад, 15 сентября, возглавил Временный Высший Совет — новый орган власти в Чечне.

— Я не обладаю всей полнотой информации, чтобы квалифицированно судить о Дудаеве, а заниматься пустыми сплетнями не стану, — ответила Воронова. — Когда я вернусь в Москву, то ознакомлюсь со всеми материалами и только тогда смогу обсуждать этот вопрос.

Следующий вопрос разрядил обстановку, заставив зал рассмеяться:

— Скажите, а вы лично пострадали от обмена купюр в январе?

Руслан хмыкнул. Было бы странно, если бы нашелся человек, который не пострадал. Да и рассчитано все было именно на то, чтобы обдурить как можно большее количество людей. Люди радостно встретили Новый, 1991 год, потом некоторые справили Рождество, потом, 13 января, отметили Старый Новый год. 19 января православная Россия еще и Крещенье отпраздновала. Не месяц, а сплошной праздник. И вдруг как гром среди ясного неба: в девять вечера объявили, что через три часа, то есть в полночь, все купюры достоинством 50 и 100 рублей прекращают хождение на территории страны. Все вышеозначенные купюры надлежит сдавать в кассу по месту работы, и комиссии в трудовых коллективах либо, если сумма достаточно большая, комиссии в исполкомах будут решать, можно обменять тебе эти бумажки на новые купюры или нельзя. Руслан хорошо помнил отчаяние своего соседа, жившего в том же барачном доме. У мужика семья, двое детишек, квартира сырая и плохо отапливаемая, и он в течение нескольких лет вкалывал, не зная ни отдыха, ни праздников, ни выходных, подрабатывал где только мог, и коровники строил в колхозах, и ремонтом занимался, и даже ночным сторожем был. Каждую заработанную копейку складывал аккуратненько и по мере накопления обменивал на купюры более крупного достоинства, чтобы хранить было легче и чтобы не было соблазна истратить. На строительство дома собирал. Ему в наследство от деда развалюха с участком осталась, жить там все равно нельзя, но если перестроить, то можно решить жилищную проблему на долгие годы. Сумма у соседа собралась к тому моменту приличная, по месту работы ему в обмене отказали и направили на комиссию исполкома. А там и началось: откуда деньги? Украл? Нет, говорит сосед, заработал. Где заработал? Это на каком же таком предприятии платят такие зарплаты? Ах, частным образом? А разрешение где? А лицензия? А бумажка об уплате налогов? Ах, нету ничего этого? Ну тогда и до свидания, дорогой товарищ. Нашелся там один ушлый тип, который быстренько с карандашом в руке подсчитал, сколько сосед Руслана мог скопить денег при бережном к ним отношении за 10 лет с учетом зарплаты по месту работы и наличия двоих детей. Получилось у него 834 рубля. Вот столько ему и обменяли. Остальные три с лишним тысячи рублей как в воду канули. Да и сам Руслан помнил, как сдавал свои деньги в кассу и при этом писал заявление с просьбой обменять ему 350 рублей, «накопленных с целью покупки телевизора». На самом деле ни на какой телевизор он не копил, просто откладывал потихоньку, делал заначки, да и мама периодически присылала понемногу, а тратил он мало. Но ему объяснили, что в заявлении обязательно должно быть указано, с какой целью человек скопил у себя сумму, даже такую незначительную. Впрочем, для кого как, а для него, Руслана Нильского, это были очень даже существенные деньги. Материально сам Руслан не пострадал, ему обменяли всю сумму, но сколько нервов было истрачено на то, чтобы пережить сначала удивление, потом недоумение, потом шок от рассказов знакомых и очевидцев, которым отказали в обмене купюр. Сколько рабочего времени было потрачено на разговоры об этом! А сколько неприятных минут пережили люди, которые зарабатывали свои деньги и копили их честным путем, но вовсе не стремились предавать огласке уровень своего благосостояния! Ведь отныне, после сдачи купюр и написания заявления, огромное количество людей получало доступ к информации о том, у кого сколько денег. И кто может дать гарантию, что среди этих осведомленных личностей нет тех, кто, в свою очередь, проинформирует воров и грабителей о том, что по такому-то адресу у такого-то человека есть приличная сумма, которую ему завтра выдадут в порядке обмена и которую он вряд ли понесет в сберкассу, потому что тем же указом правительства еще и вклады заморозили. Ох, сколько людей тогда покой и сон потеряли! Интересно, а как Воронова справилась с этой ситуацией?