Энн Мэйбери - Шепот в темноте

Ливи сознавала, что полиция не оставит в покое Билла Крея. Они попытаются опровергнуть ее алиби. И она знала, что он не мог видеть ее шедшей по коридору, потому что в этом случае она бы тоже заметила его. Что еще хуже, она хорошо помнила, что принимала ванну уже после того, как окончилась гроза.

В действительности у нее не было алиби на то время, когда убили Клайва. В этот час она сидела запершись в своей обшитой дубом спальне, слишком расстроенная, чтобы думать о будущем, и сознавала только одно: их брак оказался ошибкой. Она сидела на краю кровати, вслушиваясь в удары грома и следя за продолжительными, поразительно яркими вспышками молний, пробивавшимися сквозь портьеру.

Она вспомнила, как теребила края пояса, скреплявшего ее шелковый халат, до тех пор, пока он не обтрепался и на пальцы на налипли шелковые нитки, тонкие как паутинка.

Считал ли Билл Крей, что действительно видел ее? Он слишком хорошо знал ее, чтобы ошибиться! Значит, он пошел на сознательный обман из-за того, что, подобно большинству в деревне, имел старые счеты с Клайвом.

Иногда так долго перебираешь в уме одни и те же мысли, что они утрачивают ясность и смысл. Ливи с усилием вырвалась из заколдованного круга повторов и поискала взглядом сигарету.

Саймон тут же предложил ей свои со словами:

— Только не ломай. Выкуривай до конца! Это успокаивает.

Ливи курила и, прилагая все усилия для того, чтобы чувствовать удовольствие от сигареты, смотрела в окно. Они проезжали мимо Линчестерского клуба с его прекрасными, ухоженными садами. Она играла здесь в теннис в те времена, когда только приехала в Арден. Как давно, кажется, это было! На теннисных кортах она познакомилась с местной молодежью. Ей было приятно думать, что здесь были рады ей самой, а не тому, что она — жена главы дома Беренжеров.

Машина выехала за город и, быстро приближаясь к дому, резко свернула на прибрежную дорогу, по одну сторону которой высились скалы, резко обрывавшиеся к каналу. К северу простиралась долина с невысокими холмиками. С них спускался поток, связывающий воедино четыре озера. На последнее из них она любовалась каждый день с того момента, как приехала в Арден.

Вот она и дома!

Машина задержалась на перекрестке и вместо того, чтобы повернуть налево, к Ларн-Хаусу, поехала дальше, вдоль озера.

Ливи выпрямилась, оглядываясь по сторонам.

— Куда мы едем?

— К Мэгги, там перекусим и все обсудим.

Она удивленно посмотрела на Саймона.

— Что обсудим?

— Ну, как нам вести себя в будущем… — уклончиво ответил он.

— Можно подумать, у меня есть «будущее»!

— Прекрати, Ливи! Ты невиновна. Суд признал это, да иначе и быть не могло!

— Но в местных сплетнях меня уже осудили.

— Все уладится, — вмешалась Адриана.

— Как бы то ни было, Мэгги беспокоится, не зная, что постановил суд.

Ливи подумала, что любому члену семьи, в которой произошло убийство, не терпится узнать результат судебного заседания. Что же касается Мэгги, кузины Клайва, никогда нельзя было сказать, взволнованна она или нет, что думает и что чувствует… Ливи всегда казалось, что за ее приятным спокойным обликом прячется настоящая, не известная никому Мэгги Беренжер…

Машина качнулась на повороте. Вдалеке сквозь деревья, растущие на противоположном берегу озера, промелькнули красные стены мастерских Беренжеров.

— Господи! — воскликнула Адриана и остановила машину.

Им навстречу поднималось стадо коров, медлительных, с печальными глазами. Оставалось только сидеть и ждать.

Ливи окинула взглядом дом Мэгги. Толстые, приземистые трубы поднимались вверх со скатов остроконечной крыши, дорожка из стершегося от времени кирпича вела от кованых железных ворот к входной двери. Маленький садик позади дома спускался к озеру, и в укромном уголке его, на фоне золотарника и дельфиниума, сидел брат Мэгги, Кейт.

Он не двинулся им навстречу, молча наблюдая за их приближением. Когда они войдут во двор, он не встанет с места, не помашет рукой. Уже четыре месяца, с того дня, когда Ливи разрешила ему прокатиться на своем кауром жеребце, которого подарил ей Клайв, и тот его сбросил, Кейт не разговаривал. Все мускулы его тела оставались неподвижными, жили только его черные выразительные глаза.

Рыжий жеребец Тихий был назван так по ошибке. Когда с моря дул свежий ветер и воздух был напоен влагой, он превращался в дьявола, кровь пульсировала в этом диком строптивом создании.

Ливи выросла на ферме у дяди, и ее мог сбросить только брыкающийся необузданный жеребец. Кейт же был новичком. Ей не следовало поддаваться на его негодующие протесты и заверения, что он прекрасно справится с Тихим. Его подхлестывали насмешки Клайва.