Адам Кеннеди - Принцип домино

Он спокойно сидел в кресле и покуривал.

Потом он продолжил:

— В четыре часа мы улетаем в Калифорнию. Нас уже ждет самолет. Мы полетим прямо в Лонг-Бич.

— Я должен лететь с вами?

— Правильно.

— Сколько времени я там пробуду?

— Точно пока не могу сказать, неделю, дней десять. Может быть, меньше. Мы рассчитываем на то, что когда приступим к работе, обстановка начнет быстро развиваться.

— О какой обстановке вы говорите? Что будет развиваться?

Он открыто посмотрел на меня и сказал:

— Ответить на эти вопросы я могу не лучше вас. Я знаю, что предстоит делать мне, поскольку получаю указания от других. А когда придет время, и вы узнаете, что предстоит сделать, поскольку вам скажут. Но ни один из нас, — он показал на комнату, в которой ждали Пайн и Ризер, — не знает всего в целом. Нам известны только куски.

Я повернул кресло, чтобы мог прямо посмотреть ему в глаза и спросил:

— Возможны проблемы. У меня нет паспорта.

— Почему нет? — спросил он. Выражение его лица ничего мне не сказало.

Я рассказал ему про капитана Руиса. Когда я закончил, он ответил:

— Думаю, речь идет об обычных вещах. Вам не о чем беспокоиться. Мы дали вам этот паспорт, чтобы у вас было надежное удостоверение личности, только и всего.

— Вы хотите сказать, что для поездки в Калифорнию он мне не понадобится?

Он покачал головой.

— И для того, чтобы вернуться сюда, он вам тоже не понадобится. Достаточно будет карточки на въезд. А мы об этом позаботимся.

— Вы хотите сказать, что для въезда в некоторые страны паспорт нужен, а в другие — нет?

— Совершенно верно. — Он погасил сигарету и посмотрел на меня. — Если бы я захотел уехать в Бразилию, например, в Рио-де-Жанейро, паспорт мне понадобился бы.

Я посмотрел на него и все понял. Не понять было невозможно.

Когда мы с Телмой вошли в комнату, Тэгг, Пайн и Ризер замолчали. Наступила неловкая тишина. Я поставил сумки на пол. Посмотрел на Пайна и Ризера, Тэгг подошел ко мне.

— Прошу прощения, — начал он, — я все понимаю. Видимо, это моя вина. Мне казалось, я объяснил все точно, однако, очевидно, ошибся. Мы не можем взять вас с собой, миссис Такер.

— Нет, можем. Если я еду, она едет со мной, — сказал я.

— Прошу прощения. Я понимаю ваши чувства. Будь у нас возможность, мы бы пошли навстречу. Но об этом не может быть и речи.

— Может.

— Поймите, Такер, такое решение — не мой личный каприз, его принял не я. Вам уже было сказано, что мне отдают приказы, которые я должен выполнять; вы в таком же положении.

— Возможно, но этот приказ я выполнять не буду, — ответил я и перевел взгляд с Тэгта на Пайна. Когда я посмотрел ему в глаза, их выражение изменилось. Он пошел к Тэггу через всю комнату.

— Мы уже пытались проявлять по отношению к вам гибкость, — продолжал Тэгг, — однако сейчас положение изменилось.

В разговор вмешался Пайн.

— Марвин, мне пришла в голову одна мысль. — Он направился к окну, Тэгг последовал за ним. Мы с Телмой стояли, как дети, ожидающие наказания, и наблюдали за тем, как они разговаривали в другом углу комнаты.

Тэгг повернулся и подошел к нам.

— Россу пришла в голову новая идея, и мне кажется, он прав. Мы не проявили должной гибкости. — Он взглянул на Телму. — Забудьте о том, что я говорил. Разумеется, вы хотите оставаться вместе с мужем. Так и должно быть.

В школьных учебниках было написано, что Лос-Анджелес — самый большой город, крупнейший морской порт и главный промышленный центр штата Калифорния. И самый большой по площади город в Соединенных Штатах.

Мне не приходилось здесь бывать, но Телма, выйдя из тюрьмы Хобарт, уехала в Сан-Бернардино, где поселилась у своей двоюродной сестры.

— Мне всегда казалось, что я буду любить Калифорнию, даже до того, как приехала туда, — сказала она.

Мы сидели в конце частного реактивного самолета, который из Коста-Рики летел на север. Впереди расположились Тэгг двое мужчин; они курили и о чем-то тихо говорили.

— Мне нравилось рассматривать фотографии, — продолжала она, — апельсиновые рощи и пальмы, все люди уверены в себе, им хорошо, они гуляют по садикам в одних рубашках, в летних платьях, или сидят на пляже под зонтиками.

И кинофильмы… По-моему, все от них в восторге. С детства я любила листать киножурналы, запоминала прочитанное, рассматривала фотографии особняков с бассейнами, кинозвезд в белых машинах с откидным верхом.

Поэтому, когда Фей написала, чтобы я приехала жить у нее, я пришла в такой восторг, даже не знала, что ответить. Мне не хотелось уезжать далеко от тюрьмы, не хотелось оставаться вдали от тебя. Но раз нельзя получать твои письма, видеть тебя, разговаривать с тобой, я решила, что могу дожидаться тебя вместе с Фей, так же, как раньше я жила в меблированной комнате Клары Оннердонк рядом с тюрьмой Хобарт.