Джулиан Саймонс - Игра в безумие

"Боль - нечто иное, чем наслаждение, - но не его противоположность", сказал Мэтр. Но наслаждение и жажда обладания неотделимо связаны с болью.

Если я говорю это и если я наполнил содержанием свои слова, меня за это нужно считать безумцем? Но я принимаю это имя.

И Он в конце концов ушел в безумие, как назвал этот мир. В письме Стриндбергу подписался "Ницше Цезарь", твердил, что созывает в Риме князей и велит казнить наследника престола. Утверждал, что велел заковать Кайафу в цепи и благословил Бисмарка и всех антисемитов. Верил, что обладает божественной силой, и обещал вызвать хорошую погоду. Такие безумные мысли могли быть только у человека, отбросившего все маски.

С этого мига их сбрасываю и я. Игроки и Игра уходит в прошлое. Я подвергся испытаниям, я претерпел, я произвел Переоценку Всех Ценностей. Я Фридрих Вильгельм Ницше. Все остальное в моей жизни было только игрой в безумие.

ГЛАВА XXVIII

ПОСЛЕДНИЙ КУСОК ГОЛОВОЛОМКИ

- С сержантом Плендером мы уже знакомы, но старший инспектор... воскликнул мистер Борроудэйл. - Господи Боже! Полагаю, что вы хотите говорить со мной о том несчастном случае в Доме Плантатора. Хотя счастье и несчастье - понятия относительные. Знаете, что дом уже продан? И я ещё имел удовольствие отклонить два предложения? Извращенное любопытство - страшная вещь! Чем могу быть полезен?

Сомкнув пальцы, захрустел суставами величиной с орех. Плендер видел, что старик нервничает, но понимал, что многие чувствуют себя неловко в присутствии полиции. Плендер только что провел беспокойные часы на телефоне, собирая информацию о Борроудэйле. Жил вдовцом, хозяйство вела экономка, несколько лет ходил в советниках. Трэпни в фирме давно не состоял, да и дела шли не лучшим образом. По общему мнению, Борроудэйлу нужен был компаньон.

Хэзлтон решил говорить напрямую, хоть и не все.

- Мистер Борроудэйл, ваша фирма использует или использовала пишущую машинку марки "Адлер".

- Да? Я и не знал. Спрошу у миссис Стефенсон.

Он встал. Плендер за ним.

- Я сам её спрошу, если не возражаете.

В приемной сидели пожилая женщина и девушка. Женщина печатала на машинке, девушка возилась с картотекой. Плендер прикрыл за собою дверь.

- Миссис Стефенсон, вы не ответите мне на несколько вопросов?

Гигантский бюст придавал миссис Стефенсон крайне воинственный вид. Девушке она сказала:

- Роза, у вас полчаса на покупки.

- Как это? Я не собираюсь в магазин.

- Идите и полчаса не возвращайтесь.

- Но ведь идет дождь!

- Тогда станьте в дверях и смотрите на дождь.

- А-а, поняла. Я вам мешаю. - Надувшись, девица вышла. Миссис Стефенсон вздохнула:

- Да, девушки теперь не те, что раньше, и чем дальше, тем хуже. Сержант, если ваши вопросы будут касаться мистера Борроудэйла, я хочу, чтобы он при этом присутствовал.

- Я задал ему этот вопрос, и он послал к вам. Это такая мелочь. Пользуетесь вы машинкой марки "адлер" или нет?

- Нет.

Плендер опешил. Миссис Стефенсон была похожа на председательницу союза всех матерей на свете. Его удивление было настолько очевидным, что она по-матерински его пожалела:

- Я работаю в этой фирме десять лет и никогда не пользовалась никакой другой машинкой, кроме этой.

Сержант взъерошил пальцами волосы.

- У вас должна быть ещё одна. Или была. Должна была быть!

- Молодой человек, вы хотите сказать, что я лгу? Страшно даже подумать. Даю вам слово, что никакой другой машинкой я не пользовалась. Я даже называю её "верным другом".

Тяжело вздохнув, Плендер достал лист с проспектом Дома Плантатора.

- Но откуда же это? Это ведь ваше, но текст напечатан на "адлере".

Дама взглянула на проспект, словно на грязную тряпку.

- Это здесь не печаталось. Правда, дом уже продан, но тут все проспекты, которые мы разослали.

Подойдя к столу, она вернулась с документом, который подала Плендеру. Текст был почти таким же, но отпечатан явно на другой машинке.

Сержант снова схватился за волосы.

- Мистер Борроудэйл сам дал мне этот проспект. Здесь же бланк вашей фирмы.

Огромный бюст миссис Стефенсон почти коснулся его.

- Это верно. Но печаталось это не здесь. Могу вам только посоветовать спросить, где он это взял. - С материнской усмешкой она добавила: - Но вначале вам следует причесаться. Волосы у вас стоят дыбом.

Вернувшись в кабинет Борроудэйла несколько обескураженным, сержант подал обе бумаги Хэзлтону.

- Миссис Стефенсон утверждает, что никогда у вас не было другой пишущей машинки, кроме "ремингтона", на которой напечатан вот этот проспект. Но не тот.