Татьяна Гармаш-Роффе - Силы небесные, силы земные

— Вмешаться в смерть невозможно, — мягко ответил Феликс. — Пока человек жив, его пытаются спасти врачи: они вмешиваются в жизнь, если угодно. Если человек, несмотря на все старания, умирает, его тело становится лишь пустой оболочкой. В ней нет ни жизни, ни смерти, — как в одежде, которую оставила душа на берегу реки.

— Стикса…

— Да. Но эта оболочка содержит информацию. Она рассказывает мне о страданиях и радостях человека. И о том, что вырвало его из жизни. Его последняя исповедь, так сказать…

— А исследования тканей, как это…

— Гистология.

— Ты ведь делаешь ее для живых тоже? У тебя нет чувства, будто ты вершишь судьбы? Одного милуешь, а другому оглашаешь смертный приговор… Это тяжело, мне кажется. Я бы не смогла.

— Не совсем так. Патологоанатом в диагностической цепочке играет действительно роль судьи, но милует он или казнит, как ты выразилась, на самом деле не пациента, а врача. Правильный или нет поставил он диагноз больному? Верное ли назначил лечение? Врачи могут ошибаться. Иногда удается больного спасти лишь благодаря нашей точной диагностике… Как в случае с моей бабушкой.

— И без всяких аппаратов, между прочим! — запоздало удивилась Лия.

— Дело в том, что патологоанатом каждый день видит человеческий организм изнутри. Поэтому патанатомы — лучшие диагносты… И, знаешь, иной раз очень трудно быть судьей врачу — когда он твой друг, например. Ведь ошибка в диагностике может стоить ему карьеры. Нас, случается, и взятками пытаются подкупить…

Лия уже не слышала его. Ее глаза были прикованы к каталке, на которой под белой простыней лежало маленькое тело. Такое маленькое, что уместилось в треть лежака. Из-под простыни высовывались крошечные бледные пальчики руки.

Ребенок.

Она остановилась, не в силах отвести взгляд от маленькой ручки.

Почему умирают дети? Это неправильно, это несправедливо!..

Слезы выступили у Лии на глазах. Она отвернула голову, чтобы скрыть их.

Феликс, однако, заметил. Помедлив, он невесомо обнял ее за плечи, повел по коридору — подальше от каталки.

— Смерть — условие жизни, Лия… Каждый, кто рождается на свет, вынужденно подписывает этот договор, — тихо произнес он.

…Разумеется, Лия, как любой человек, не раз задумывалась о смерти. И мысль о том, что смерть есть условие жизни, отнюдь не показалась ей новой. Но что-то в формулировке Феликса болезненно резануло ее слух.

— Договор?

— Вынужденный. У нас нет выбора, — повторил он, что Лию еще больше рассердило.

— Да, человек смертен, это любой знает! Но почему ребенок?! Какой такой договор ? Кто так решил?! Бог???

— Я не знаю, существует ли бог и что он решает. Но раз организм перестал функционировать — значит, тому были причины. Врожденные отклонения или приобретенные заболевания, вирусы, травмы — что-то спровоцировало его остановку. Я как патологоанатом даю родителям и близким ответ на вопрос об этих причинах. Ответ, который им остро нужен, потому что они тоже кричат: ПОЧЕМУ?.. Правда, не все, — вдруг добавил он и умолк.

Лия посмотрела на него: лицо Феликса было жестким, губы сжались.

— Что? Договори, Бобрик… — тихо произнесла она.

— Эта малышка на каталке, ей почти четыре года, а ростом она с двухлетнего ребенка… Ее мать — алкоголичка и наркоманка. По пьяни забеременела, по пьяни родила. Девочка явилась на свет со столькими патологиями, что спасти ее врачи не смогли… И мать вряд ли придет спрашивать о причинах смерти. Она даже за телом не придет: ведь для этого надо быть трезвой… Будь моя воля, я бы эту женщину под суд отдал — за убийство ребенка!

Лия молча продела свою руку под его: знак солидарности.

— Извини, что нагнал на тебя тоску. В общем-то такие случаи редки. У большинства умерших есть нормальные родственники, которые… Как ни парадоксально, но горе здесь — норма. Ненормально, когда никто не приходит к умершему и никто по нему не плачет…

«Алло, здравствуйте, это секс по телефону? — загудел вдруг мощный бас где-то рядом. — Нет, это секс по барабану! — Ой, простите, а куда я звоню? — В дом престарелых!» Кажется, неугомонный весельчак Александр Моисеевич нашел себе очередного слушателя.

Лия поморщилась. Анекдот сомнительный, но, главное, столь неуместный на фоне смерти и печали…

И вдруг она подумала, что подобное буйство юмора — со вкусом или без, приличного или нет, — это способ не сломаться. Находить в себе силы, присутствие духа — и ради того, чтобы указать врачам на их ошибку (что чревато конфликтами); и ради того, чтобы рассказать убитым горем родственникам, отчего умер их близкий, дорогой человек…