Светлана Алешина - Непредвиденная ситуация

Я въехала в миниатюрный дворик, больше подходящий загородному коттеджу, чем солидному многоэтажному зданию, где все три места для парковки авто были заняты. Там стояли серебристый шестисотый «мерин», «бээмвуха» ослепительно белого цвета и темно-бордовый «Вольво», своими мягкими очертаниями напоминавший спортивный болид.

Пришлось давать задний ход и оставлять мою «ладушку» на проезжей части, благо движение на улице было минимальным.

Дверь нужного мне подъезда была железной. Как мне не нравятся эти железные двери! Тем более, когда приходишь к незнакомым людям. Не спорю, в наше неспокойное время за такой дверью чувствуешь себя спокойнее, но я никак не могу смириться с мыслью, что объяснение через домофон не заключает в себе ничего унизительного.

Вздохнув, я набрала на домофоне номер квартиры Новгородцевой и стала ждать.

— Я вас слушаю, — раздался приятный женский голос.

— Здравствуйте, меня зовут Ольга Бойкова, — приступила я к ритуалу приветствия, — я журналист, работаю в еженедельнике «Свидетель». Мне нужно поговорить с Еленой Новгородцевой.

— Сделайте, пожалуйста, шаг назад, я вас плохо вижу, — сказали по домофону.

Вот даже как! У них здесь видеофон! Я шагнула назад и, машинально поправляя прическу, увидела маленький черный глазок видеокамеры.

— А теперь покажите свое удостоверение, — продолжались требования.

Покопавшись в сумочке, я достала удостоверение и протянула его в сторону камеры.

— Так видно?

— Пожалуйста, проходите, четвертый этаж.

Что-то щелкнуло в замке металлической двери, и она приоткрылась. Чудеса! Я потянула за черную шарообразную ручку и вошла в подъезд.

Лифт оказался каким-то импортным. Весь отделан зеркалами и освещен ярким светом. По крайней мере, можно привести себя в порядок. Лифт мягко остановился, двойная зеркальная дверь сдвинулась вправо, и я вышла на площадку четвертого этажа.

Широкий коридор, скорее похожий на холл, живо напомнил мне интерьер гостиницы, причем гостиницы шикарной. Тут были даже пальмы, почему-то считающиеся непременным атрибутом сытости и достатка. Ковровые дорожки устилали пол. Там, где широкий коридор входил в квадратное пространство мини-холла, лежал пестрый ковер, на котором, словно приглашая к неспешной беседе или отдыху в одиночестве, покоились (вот именно что покоились! — такими комфортно-сибаритскими они выглядели) широкий уютный диван и несколько глубоких кресел.

— Да здесь можно жить прямо в коридоре! — усмехнулась я. — И квартира ни к чему!

Я позвонила в квартиру номер восемнадцать. Дверь тут же открылась. На пороге стояла худенькая девушка с фигурой подростка — узкобедрая, стройная, плоскогрудая. Ее короткие черные волосы были зачесаны назад и за уши, как это нынче модно. Волнистые пряди блестели благодаря наложенному гелю. Лицо девушки, тонкое, с едва заметной асимметрией, не выражало ни восторга, ни удивления. Правда, большие темные глаза, влажные и широко распахнутые, смотрели на меня весьма пытливо, но их взгляд не был недоуменным или недовольным. Просто ей было интересно, с чем я пожаловала. Девушка была одета не по-домашнему: в облегающие велюровые брюки и приталенную блузку темно-синего цвета с желтовато-оранжевыми разводами.

— Здравствуйте, — еще раз поздоровалась я, — Бойкова Ольга, — пришлось для вежливости представиться еще раз. А вы — Елена Новгородцева?

— Здравствуйте, — настороженно ответила она, — да, я — Елена. Проходите.

Я повиновалась. Квартира оказалась двухуровневой. На первом этаже располагались гостиная и кухня, на втором — все остальное. Интерьер гостиной оформлен весьма авангардно: максимум мягкой мебели, абстрактные картины, видео— и аудиоаппаратура, стеллажи с книгами и журналами, причудливой формы столик, тонконогие стулья с алюминиевыми ножками исключительно строгих и прямых геометрических контуров.

На стенах, кроме картин, висело множество плакатов с изображением кино— и поп-звезд, а также изрядное количество больших фото в рамках, на которых были представлены сцены из спектаклей. Искаженные благородными страстями лица актеров, героические позы, смелые эффектные жесты, горящие глаза, патетически запрокинутые головы…

— Театром увлекаетесь? — улыбнулась я, присаживаясь на диван, казавшийся мне прочнее и устойчивее остальных.

— Работаю в театре, — холодно произнесла она. — Интересно, — промямлила я, соображая, как построить разговор.