Владимир Колычев - Никто не хотел убивать

– Куда звонить собираешься?

– Куда надо!

Она собиралась поговорить с Губковым. Пусть он поможет ей разобраться в этой непростой ситуации.

– Если мужу, то это зря. Про Стаса никто не должен знать! – Лиза не хотела, чтобы она куда-то звонила, но и телефон из руки не вырывала. – Ты думаешь, почему его убить собирались?

– Почему?

– Враги у него были и теперь есть. А он не может себя защитить. Если бы не деньги, я бы и к тебе не обратилась.

– Кто его враги? – Женя пальцем коснулась кнопки на телефоне, но нажать на нее не решилась.

Вдруг его Саша заказал, допустим, из-за тех же денег, которые он с легкой душой пустил в оборот? Но ведь Женя собиралась звонить Губкову. А если она этим только навредит Стасу?

– Сама у него узнаешь.

– Значит, Стаса пытались убить?

– А ты не знала?

– Мне когда-то сказали, что его ножами изрезали, а по пути в больницу он умер.

– Может, у него и была клиническая смерть. Ноги у Стаса отказали, он только недавно ходить начал. Так мы едем, или ты чего-то боишься?

Женя боялась остаться с носом, но виду показывать не хотела. Тем более что до улицы Котовского рукой подать.

Минут через десять они были на месте и остановились перед шлагбаумом. Лиза протянула руку к баранке и посигналила. Почти тут же из вагончика вышел худощавый, измочаленный жизнью мужчина, лицо которого показалось Жене знакомым. Стас?! Но тот был видным парнем, а это же доходяга какой-то.

– Что, не веришь? – Лиза язвительно усмехнулась. – Я тоже с трудом его узнала.

– Нет, узнаю.

Это действительно был Стас. Он постарел, потемнел, осунулся, высох изнутри. Взгляд у него стал потухшим, если не сказать безжизненным, но все-таки это оказался Стас.

Женя и сама не поняла, как сдала назад.

– Эй, ты чего? – Лиза ехидно засмеялась. – Испугалась?

– Да. – Женя кивнула, глядя, как Стас поворачивает назад.

Он лишился клиента, но это его, видимо, ничуть не расстроило. Похоже, он не просто разочаровался в своей жизни, но и смирился с ней.

– Не красавец, да?

– Дело не в том! – Женя мотнула головой.

– Давай-давай, уговаривай себя!.. Только не выйдет.

– Да я не уговариваю себя. Просто я в шоке, отойти надо. Давно он освободился?

– Полгода уже.

– Почему ко мне не пришел?

– Ну вот, уже и вопросы в свою защиту задаешь! – Лиза колко хмыкнула. – Молодец! Так держать!.. Да, Стас виноват перед тобой. А если так, то зачем он тебе такой нужен? Да? Ату его, ату! Только деньги ему верни!

– Ну да, деньги…

– Ага, двести тысяч. Только не говори, что их у тебя нет!

– А почему он сам за ними не пришел?

– А они ему нужны? Стас в этой жизни всем доволен! Блаженный он!.. Да ты пойди, сама с ним поговори и сразу все поймешь.

– Да, пойду, конечно.

Женя должна была отправиться к Стасу, побеседовать с ним, попросить у него прощения. Только она не хотела этого, потому как любила другого Стаса, а не это его жалкое подобие.

– А оно тебе надо? Ты деньги верни, и этим загладишь свою вину перед ним.

– Да, конечно. Деньги надо вернуть.

– Я думала, что ты зажмешь их. – Лиза облегченно вздохнула.

– Нет, не зажму. Только тебе-то какое до них дело? – вскинулась вдруг Женя.

– А мне Стаса жалко.

– И все? Больше ничего?.. Ты остаться с ним собиралась, да?

– А сама ты на такой подвиг неспособна?

– А остаться с ним – это подвиг?

– А ты попробуй – узнаешь!..

– Значит, подвиг?

– Тебе не все равно?

– Нет, не все равно. Вдруг этот подвиг из-за денег? Откуда я знаю?

Увы, но Женя судила Лизу по себе. Она любила Стаса, но при этом в ней возникло чувство неприятия его. Тогда что говорить об этой сучке? Уж не из-за денег ли весь этот сыр-бор? Если Стасу не нужны эти зеленые бумажки, то Лиза с удовольствием оставит его без них.

Женя решительно направила машину к шлагбауму. Не успела она остановиться, как из вагончика появился Стас. Он вроде что-то почувствовал. Женя набрала в легкие побольше воздуха, как будто собиралась нырнуть в пучину, и вышла из машины.

Стас оцепенел, увидев ее. Глаза из орбит не полезли, даже лицо осталось непроницаемо спокойным, но все-таки он задеревенел изнутри от волнения.

– Машину на постой примешь? – спросила она, выдавливая слова из пересохшего вдруг горла.

– Приму. – Ему тоже пришлось нелегко.

– А меня?

– И тебя.

Пришибленный, изможденный, зачуханный, но все-таки это был Стас. Чем больше Женя смотрела на него, тем глубже тонула в его глазах. Они все те же, только глубины в них больше. Еще там была мудрость человека, прожившего длинную жизнь и смирившегося перед ней.