Сергей Самаров - Время теней

- И провалить операцию... Тогда уж заново войну надо начинать. И снова проигрывать, потому что сейчас они получше готовы, чем тогда.

- Вечером будут снова звонить. Что докладывать?

- Пусть мне звонят. Я сам доложу. Ровно в двадцать московского времени. Буду ждать. И никого, слышите, никого больше в дело не вводить. Еще новости есть?

- Есть. Неприятные.

- Ну-ну...

- Не знаю уж, стоит ли говорить...

- Я за язык никого не тянул.

- Короче, так. Здесь, в Курской... Приехали из краевой прокуратуры. С ордером на арест Сохно.

Против него возбуждено уголовное дело на предмет похищения людей с территории Чечни.

- За что?

- За похищение людей...

- Кто заявитель?

- Чеченская сторона.

- И наши мудаки согласились?

- Идет следствие.

- И что?

- Я заявил, что Сохно в длительной командировке. Они, конечно, поняли. Догадались, вернее. Наверное, в самой Курской осведомитель есть.

- Кто приехал?

- Следователь с группой захвата.

- Ты им рассказал, что в Курской было накануне?

- Рассказал. И трупы чеченцев показал. Они и этим делом попутно занялись. Там уже Сохно должен как свидетель проходить. Сейчас допрашивают раненых. Их трое. Они и сказали, что Сохно здесь был.

- Тогда скажи еще, что их трупы будут рядом лежать, если они попытаются его захватить. Скажи, что мы втроем все краевое управление МВД вместе с прокуратурой в один ряд уложим. Все! Отбой!

Согрин резко отключился от связи и, сунув трубку в карман, ударил себя кулаком по колену.

- Идиоты...

- Что там? - поинтересовался Кордебалет.

Обернулся и Сохно. В полумраке берлоги Игорь уловил его вопрошающий и насмешливый взгляд.

- Будь готов, Толик, как юный пионер Советского Союза, сдать себя в руки правосудия. Против тебя возбуждено уголовное дело на предмет похищения граждан независимой Чечни.

- Чеченцы жалуются... - Сохно, казалось, наслаждался ситуацией. - Это они любят. Сами никаких законов не признают. Но хотят, чтобы против них действовали по закону. Старо, как мир... Это мы еще во время войны проходили... Помнишь, Шурик, как было? - спросил он Кордебалета.

Тот кивнул и вздохнул.

- И что нам делать? - спросил Согрин.

- А ничего не делать. Я не такой идиот, чтобы позволить себя арестовать. Отлично знаю, чем такие дела кончаются. Передадут чеченской стороне, а оттуда пришлют в Курскую мою несчастную отрезанную голову. Обычай у них такой. Национальный колорит, почти как танец. Привозят человека, а назад только головы отсылают. Таким образом следствие ведется.

- Жалко, что у Чечни нет границы с Югославией... - мечтательно сказал Кордебалет.

- Спите, мне скоро выходить... - сказал Сохно и достал из футляра бинокль. - Уже светает. Очень я нужен кому-то в Югославии...

Он в течение получаса наблюдал за видимой частью села, расположенного вдоль асфальтированной дороги. Нужный дом просматривался, как игрушка на детском столе. Добротный дом, с широкой верандой, с большим садом на задворках. Во дворе стоит белая "Нива". Почти такая же, на какой только день назад его собирались вывезти в Чечню террористы.

Террористы ребята серьезные, с мудрыми бородами, не то что прокурорские работнички. Но они не сумели. И те - безбородые - не сумеют подавно.

И зря Согрин так накричал на полковника Нефедова. Вполне можно было просто вместе посмеяться.

Полковник мужик вроде неплохой. И не он отвечает за работу прокуратуры. И сами эти следователи прокуратуры - люди подневольные. Есть такое дурацкое понятие, как Закон. Только и дурак знает, что закон не является справедливостью. Справедливости все хотят. Только все ее по-разному видят. Он - Сохно - понимает ее по-своему. И действует по-своему.

Действует там, где не в состоянии действовать Закон.

И прокуроры отлично это понимают, понимают, что Сохно нужен району больше, нежели целая рота омоновцев. Потому что омоновцы не смогли еще достать с той стороны границы ни одного человека. А он достал уже несколько десятков. И еще многих достанет.

И не смогут ему помешать никакие следователи и никакие группы захвата. А уж о самих чеченцах он и не говорит. Самые лучшие их боевики не тянут в сравнении с одним спецназовцем ГРУ. Тем более, если он работает автономно, ни от кого не завися. То есть его некому предать.

Хотя здесь он не совсем прав. Предать могут всегда. И, к сожалению, могут сделать это те самые люди, о безопасности которых он и заботится. Есть же старинная мудрость - предают только свои. Очень верно.

Во дворе дома, за которым Сохно наблюдал, появились две женщины. Старшая что-то выговаривала молодой. Та слушала, потупив взгляд. Национальный обычай разговора старших с младшими. Старшая вернулась в дом, младшая пошла в сарай. Корову доить. Скоро будет выгонять.