Ростислав Самбук - Шифрованный счёт

- Да... да... - неуверенно согласился Зикс. - Мне хотелось бы услышать от вас... Но в самом деле, лучше вечером... Я позвоню, вас проведут.

- Не беспокойтесь, я знаю дорогу, - Карл уже шел к дверям. Остановился, склонил голову. - Имею честь!

Выскочив в сад, встретился с каким-то человеком. Тот поднял на него удивленные глаза, но Карл глянул свысока и с невозмутимым видом проследовал мимо клумбы. Человек бросился в дом. Карл проскочил под деревьями к кустам и побежал. Открывая калитку, услышал сзади возбужденные голоса.

Гюнтер увидел его еще издали и завел мотор. Ничего не спросил, рванул машину так, что Карла отбросило к спинке сиденья. "Фольксваген" выскочил на асфальтированную дорогу и помчался, срезая повороты, к дому Каммхубеля.

- Все в порядке! - наконец нарушил молчание Карл. - Я вытянул из него цифры.

Гюнтеру хотелось спросить, какие же, но сдержался.

Карл машинально смотрел на дорогу. Возбуждение постепенно угасало.

- Машину сразу поставим в гараж, - сказал он после паузы. Там подняли тревогу, и следует переждать день-два. Придется просить учителя...

Гюнтер удовлетворенно хмыкнул.

"Фольксваген" загнали в бокс, оставив "опель" Каммхубеля на асфальтированной площадке перед гаражом - летом учитель часто ставил машину здесь, и это не могло вызвать никаких подозрений. Затем сидели в гостиной, и Карл рассказывал, как все было.

Главное было обойти разговор о цифрах, а без этого Зикс выглядел дураком, но дураком, судя по всему, он не был, и Карл подумал, как удачно воспользовался он незначительной репликой группенфюрера о Либане - в результате у него сейчас есть сенсационный материал, за который ухватится любая газета: во-первых, бывший группенфюрер СС Рудольф Зикс совсем не сумасшедший; во-вторых, раскрыты его связи с эсэсовцами в Южной Америке.

Внезапно ему в голову пришла тревожная мысль, он придвинулся в Каммхубелю и сказал взволнованно:

- А если пресса устроит шум вокруг Зиксов, те могут докопаться, кто помог журналистам, и расправиться с вами.

Но учитель не склонен был разделять тревогу Карла. Сказал, что прошел концлагеря, а это такая школа жизни, после которой не страшны никакие Зиксы.

Карл слушал его, а краем глаза видел, что Гюнтер наклонился к Аннет и что-то шепчет ей - девушка улыбнулась и кивнула. Гюнтер сразу встал и, извинившись, протянул Аннет руку - так, держась за руки, они и поднялись на второй этаж. Деревянные ступеньки скрипели, Аннет смеялась. Карлу показалось, игриво и поощрительно. Карл не изменил даже позы, боясь показаться невнимательным, как и раньше, смотрел на учителя, но слушал не его, а старался услышать, что делается на втором этаже.

Там стукнула дверь - тишина...

Карл еле подавил желание оборвать на полуслове разговор и побежать на второй этаж. Представил, как они там шепчутся и, может быть, Гюнтер уже притянул к себе Аннет. Удержался, чтобы не побежать за Аннет, сказать что-нибудь оскорбительное. Хотя знал - никогда не сделает этого, и вдруг почувствовал себя слабым и униженным: это чувство собственной беспомощности было таким сильным, что захотелось либо плакать, либо жаловаться, либо еще больше унизить себя. Какая-то пустота образовалась вокруг, сейчас не испугался бы ничего: так бывает с человеком в минуты наибольшего подъема чувств или, наоборот, упадка, когда мозг туманят отчаяние и слезы.

Карл пошевелился, учитель заметил перемену в нем - замолчал на полуслове, смотрел выжидательно. И тогда Карл не выдержал, хотел остановиться, но было уже поздно, слова вылетели из него, и, странная вещь, он жег себя словами, а становилось легче:

- Я обманул вас... Мы выдумали, что хотим написать о Зиксе в газете... Мы обманули вас и, извините, сейчас уедем, потому что не можем оставаться в этом доме, мне стыдно смотреть вам в глаза, и вообще все это нечестно. Зикс знает часть шифра, по которому в банке можно получить деньги, много денег, и мы приехали сюда, чтобы выведать у него цифры, вот и все. И вы помогли это сделать, мы использовали вас, а вы спасли меня. Я не могу спокойно смотреть вам в глаза, ибо считал себя порядочным человеком, а тут...

Каммхубель смотрел на Карла с интересом.

- Значит, деньги... - сказал, растягивая слова. - И я-то, старый воробей, попа-ался...

- Да, деньги, - подтвердил Карл с каким-то отчаянием. Думал, сейчас учитель взорвется, накричит на него, но Каммхубель спросил совсем по-деловому:

- И много денег?

И снова у Карла мелькнула мысль, что не следует этого говорить, но остановиться уже не мог: