Эдгар Бокс - Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн

— Я даже представить себе не мог, что это может произойти… так быстро, — совершенно не к месту сказал я.

Она бросила на меня удивленный взгляд.

— Дайте мне сигарету, — с трудом произнесла она.

Я прикурил сигарету и передал ей. Ее руки так дрожали, что я стал опасаться, как бы она не обожглась. Однако одной длинной затяжки оказалось достаточно, чтобы она успокоилась.

— Если бы не эти ужасные волны. Лично я никогда так далеко не заплывала. Даже не знаю, зачем Милдред… но ведь она… она просто великолепно плавала.

Я был удивлен, услышав эти слова. И я сразу же вспомнил замедленные, неуклюжие взмахи рук миссис Брекстон.

— А мне показалось, что она просто устала… совершенно выбилась из сил.

В другом конце комнаты миссис Вииринг тихо рыдала в свой бокал дюбонне, в то время как Флетчер Клейпул, так и не объяснивший причины своего неожиданного поступка, с невозмутимым видом пытался успокоить ее.

Из алькова доносились истеричные вскрики Мэри Уэстерн Ланг. Мне сразу же представилось, как ее толстенькая ненасытная ручка жадной хваткой вцепляется в целомудренную коленку полицейского.

— Думаю, все дело в ее болезни, — произнесла Элли наконец. — Другого объяснения я не вижу.

— Вы считаете, что нервный срыв мог на нее повлиять?

— А у вас есть другое предположение?

Она неожиданно подняла на меня свои очаровательные фиалковые глаза.

— Даже не знаю, — пробормотал я, поражаясь неожиданной резкости ее слов. — Просто я подумал…

— Она ослабела от болезни, вот и все. У нее было сильное душевное расстройство, что неизбежно должно было повлиять и на ее физическое состояние. Вот и все.

— Может быть, у нее была навязчивая идея смерти?

— Сомневаюсь, что Милдред желала умереть, — несколько сухо произнесла Элли. — Она отнюдь не была суицидным типом, если уж говорить об этом серьезно.

— Ну, а вдруг она бессознательно пошла на это? Разве такого не бывает?

Как и все люди, я привык разыгрывать из себя эксперта по психоанализу. Я все знаю о Фрейде, хотя не прочитал ни единой его строчки.

— Даже не знаю. Бедный Брекстон. Интересно, чем он сейчас занимается?

— Как вы считаете, это был счастливый брак? — поинтересовался я, вспомнив синяк на шее миссис Брекстон, ее крики в минувшую ночь. После всего этого как-то трудно было представить, что их совместная жизнь могла быть счастливой.

Элли пожала плечами.

— Вряд ли существуют счастливые браки, по крайней мере, в наше время, но есть люди, которые без конца ссорятся и, тем не менее, не могут жить друг без друга.

— И у них было так же?

— В значительной степени да, в особенности, когда она стала стареть. Он был с ней необычайно обходителен, что просто удивительно, если вспомнить, что у него отвратительный характер, и он не думает ни о ком, кроме себя. Он мирился с нею и был, хотите верьте, хотите нет, очень терпелив.

— И всегда она была такой? Я имею в виду, как вчера вечером.

Элли помедлила с ответом.

— Таких людей, как Милдред, называют тяжелыми, — наконец произнесла она. — При желании она могла очаровать кого угодно, а если такого желания не было, она становилась просто невыносимой.

— Насколько я понимаю, такового желания у нее не было?

— Вот именно.

Из алькова появилась Мэри Уэстерн Ланг. Она хихикала, явно чем-то довольная. Полицейский, покрасневший, как рак, едва сдерживавшийся, чтобы не взорваться, произнес, обращаясь к Элли:

— Вы будете следующей.

Мисс Ланг опустилась на освободившееся рядом со мной место.

— О, они просто очаровательны, эти полицейские! Впервые в жизни сталкиваюсь я лицом к лицу с полицейским, да еще при таких печальных обстоятельствах. Он был очень мил, мы прекрасно поболтали. Я обожаю настоящих мужчин, а вы?

Я заметил, что меня как-то мало волнует.

— Ну да, конечно, вы же мужчина и не видите в них то, что видит женщина. — Я невольно обиделся, что меня не включили в число настоящих мужчин. По правде говоря, нашего друга полицейского любой здоровяк мог бы сбить с ног одним мизинцем. Но мисс Ланг видела только романтическую сторону его работы, а зычная глотка работника местной полиции приводила автора «Разговора о книгах» просто в восторг. Она прильнула ко мне своим мягким бочком, и я оказался зажатым между нею и боковиной кушетки.

— Он сообщил что-нибудь интересное о происшедшем? — спросил я серьезно, переходя к своеобразной самозащите.

Писательница отрицательно покачала головой.

«Интересно, — вдруг пришла мне в голову шальная мысль, — а есть ли в этой туше хоть одна кость? Ее телеса, как Дали, обследуют мое бедро со всех сторон. Это же не женщина, не живое существо, а какой-то мясистый овощ, гигантский кабачок».