Вернер Тёльке: Одиночка

В какой-то момент Вебер подумал, что немцам всегда нравился барабанный бой. С неприятным осадком на душе он зашел в отель «Ландскнехт».

Перед комнатой номер одиннадцать детектив остановился и оглянулся. В коридоре было пусто, никто за ним не следовал. Затем он осторожно надавил на ручку и открыл дверь.

На кровати, скрывавшейся в темноте, лежала с закрытыми глазами Жаннет Мессемер, и казалось, что она спит.

Вебер медленно прошел к окну, отодвинул занавеску, поднял вверх фрамугу и выглянул во двор.

— Будет холодно, если ты оставишь окно открытым, — прозвучал за его спиной голос Жаннет. — Закрой окно.

Вебер обернулся и отрицательно покачал головой.

— Почему же?

— Я договорился о встрече.

— Твой посетитель придет через окно? — засмеялась Жаннет.

— Кто знает…

— А я думала, что ты хотел встретиться со мной.

— Нет.

— С кем же?

— Я договорился встретиться с убийцей Геердтса.

Жаннет вздрогнула, приподнялась на кровати и оперлась на нее рукой. Она пристально оглядела детектива и, захлебнувшись от смеха, упала на подушки.

— Зачем ты нагоняешь на меня страх? Чтобы потом утешить? Иди же ко мне, дорогой!

Вебер подошел и присел на край кровати.

— Что было в полиции? — спросила Жаннет.

— Они меня отпустили, — уклончиво ответил Вебер.

— Они спрашивали о картинах?

— Нет.

Жаннет с видимым удовольствием потянулась.

— А ты, Жаннет? Ты тоже ни с кем не разговаривала?

— Я должна рассказать тебе все, даже если это и неприятно, поскольку решила быть с тобой откровенной. Да, я разговаривала по телефону с Вооком. Не смотри на меня так, Вебер! Я сама знаю, что это неправильно. Но я исходила из того, что обязана ему. Ты можешь понять? Теперь он покинул город, и я расквиталась с ним.

Вебер молчал.

— Я свободна! Свободна для тебя! Или ты меня больше не желаешь? — удрученно спросила она после небольшой паузы.

— Ты меня любишь, Жаннет? — Голос Вебера был спокоен, но внутренне он весь напрягся.

— Я влюблена в тебя, Вебер, — призналась Жаннет. — И полагаю, что для начала это немало.

Вебер поднялся, медленно прошел к креслу и сел.

— Ты на удивление хорошая актриса, Жаннет.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что говорю. Ты очень хорошая актриса.

— Ты не веришь, что я испытываю к тебе какие-то чувства?

— Ну, да. Если ты принимаешься за какое-либо дело, то выполняешь его со всей тщательностью.

— Дело… — прошептала она.

— Ты хочешь уверить меня, что испытываешь ко мне какие-то чувства, при этом вырабатываешь эти чувства в себе, и они совсем как настоящие. В этом и заключаются способности артиста.

— И для чего я это делала?

— Ты хотела подвести меня к тому, чтобы я ничего не говорил в полиции о картинах, и подготовить предпосылки для встречи со мной наедине. Поскольку ты, Жаннет, должна убрать меня с дороги!

Она медленно приподнялась, встала и неторопливо подошла к столу с намерением взять сумочку. Но сумочка оказалась в руках у Вебера.

— Я хотела взять сигарету, — сказала Жаннет.

Детектив открыл сумочку и перевернул ее. На стол посыпалось содержимое: пудреница, помада, духи, ключи, носовой платок, сигареты и зажигалка.

— Пожалуйста, берите, — разрешил Вебер.

Жаннет взяла сигарету, прикурила и, сделав глубокую затяжку, спросила:

— Вы что, в самом деле думали, что я ношу с собой пистолет?

Вебер промолчал. Он поднялся с кресла и медленно стал кружить по комнате. Наконец он остановился у кровати. Слабый отпечаток ее тела четко был обозначен на покрывале.

— Все так же, как в тот вечер, когда я впервые вошел в эту комнату, — начал размышлять вслух детектив. — Тогда тоже оставался на пуховом покрывале отпечаток вашего тела. Вначале я подумал, что там лежал Геердтс, но в действительности это были вы. Я могу точно указать время совершения преступления. Вы убили Геердтса между двадцатью сорока пятью и пятью минутами девятого. Когда в десять минут девятого во дворе появился Шлихтинг, ваш след давно уже простыл. Зайдя в комнату, я застал Геердтса сидящим в кресле. Он был мертв. Но что-то удивило меня в нем, а именно: его лицо не было искажено предсмертной мукой, оно было спокойным, даже одухотворенным. Удар ножа был для него полной неожиданностью, он ничего не почувствовал. Я спросил себя, как это могло случиться? Кто мог так близко подойти к нему с ножом? Женщина? В момент объятий? Конечно, ей требовалось для этого абсолютное хладнокровие. Но вы же охотились на ягуара, не так ли? Геердтс был для вас мелкой рыбешкой, фрау Мессемер. Вы ходили в «Ландскнехт» обедать и имели возможность познакомиться с Геердтсом. Вам необходимо было выяснить, находится ли в его коллекции Воок? Геердтс не мог причинить вреда ни Шлихтингу, ни Драхвитцу, ни Ландгуту. Он был опасен только для Воока, ставшего преступником из-за кражи картин. Поэтому коллекция Геердтса должна была исчезнуть, а когда вы не нашли негативы, то потребовалось заставить его замолчать.