Анна Князева: Венецианское завещание

– Ах, это! Простите, синьорина, я должен был рассказать… Надеюсь, вам известна причина моей забывчивости. – Он на мгновение прервался, затем продолжил: – Барона Эйнауди застрелили в его роскошном палаццо, который находился вблизи Риальто. Все было обставлено так, будто он сам покончил с собой. Следователь обнаружил улики, указывающие на то, что это убийство и его совершил знакомый барона Максимилиан Вильчевский.

Вильчевского задержали, однако долго не могли получить признательных показаний. Следствие тянулось до тех пор, пока в камеру к Вильчевскому не подсадили стукача. Ему в приватной беседе удалось добиться признания от убийцы. Все началось с того, что Вильчевский оказал барону Эйнауди услугу, за которую тот обещал ему большие деньги. В момент оплаты Вильчевский потребовал сумму, вдвое превышающую условленную. Барон отказал, вспыхнула ссора, и Эйнауди погиб.

В ходе следствия Максимилиан Вильчевский обвинил барона в том, что тот вынудил его совершить преступление. А именно: убить любовника жены. Для этого в конце 1901 года Вильчевский приехал в Москву, проник в дом и застрелил любовника Екатерины Эйнауди.

– Я знаю, о ком идет речь… Убитый – Николай Бережной, – прошептала Дайнека.

– Совершенно верно, – сказал команданте. – В следственных материалах я нашел интересные подробности. Вильчевскому удалось втереться в доверие к Бережному, он даже предложил тому написать письмо Екатерине Эйнауди, пообещав, что передаст его по возвращении в Венецию. Впоследствии это письмо приняли за предсмертную записку, и дело переквалифицировали в самоубийство. Весьма ловким человеком был этот Вильчевский!

Дайнека процитировала строчку из письма Екатерины Эйнауди:

– …человек опасный и с покладистой совестью.

– Желаете знать продолжение?

– А было еще что-то?

– Конечно… Поскольку смертную казнь в Италии отменили еще в 1889 году, Вильчевского приговорили к максимальному сроку заключения. Знаете историю «блуждающей запятой»? Казнить нельзя помиловать… По счастью для Вильчевского, запятую поставили после слова «нельзя». – Армандо Монтанья усмехнулся. – Теперь самая интересная часть этой драмы: в 1923 году Вильчевский вышел на свободу.

– Как же так…

– Этому проходимцу удалось добиться досрочного освобождения.

– Что было потом?

– В десять часов утра Максимилиан Вильчевский вышел за ворота тюрьмы, а в десять тридцать его обнаружили в канаве с простреленной головой.

– Того, кто его убил, нашли? – спросила Дайнека.

– Нет. – Команданте Монтанья вздохнул. – Однако сначала обвинение пало на небезызвестного вам…

– На кого? – выдохнула Дайнека.

– …Николо Береньоли.

– Это он убил Вильчевского?

– Хотя обвинение с него сняли, не исключаю такой вероятности… В те времена этот господин, я имею в виду Береньоли, имел репутацию рискового человека.

– Значит, Николо отомстил за убийство отца?

– В лучших традициях итальянской мафии.

– С этим нужно смириться. Суметь пережить… Стевен об этом знает?

– Да, я сообщил ему как члену семьи. Кстати, у меня побывала София Береньоли.

– Она тоже знает?

– О многом ей рассказал сын. Я только добавил недостающие факты.

Команданте замолчал, казалось, разговор подошел к концу.

– Хотела еще спросить, – Дайнека замялась, – может быть, это сейчас неуместно…

– Спрашивайте, спрашивайте, – подбодрил ее Армандо Монтанья.

– Вам удалось узнать, кто та красивая женщина с леопардовым саквояжем из соседнего номера в отеле «Даниэли»?

– На которую вы подумали, что она – Надя-Кокодрилла? – Команданте не выдержал и расхохотался. – Это проститутка, она который год работает в этом отеле в межсезонье, зимой там много богатых стариков из Европы.

– Какой ужас… – наивно огорчилась Дайнека. Она вспомнила горделивую осанку красавицы, ее высокомерный взгляд.

– Счастливого пути! – воскликнул команданте Монтанья и отключился.

Катер свернул с Большого канала, и спустя несколько минут они проплывали мимо каких-то затрапезных домишек с затертыми стенами. Неожиданно впереди распахнулся морской простор. Воды Адриатического моря имели необычайно пронзительный, бирюзово-голубой цвет. Все вблизи берега было утыкано деревянными сваями.

– Что это? – спросила Дайнека у водителя.

– Створы. Здесь довольно мелко… – Он вытянул руку, указывая на открывшийся взгляду остров:

– Сан-Микеле, кладбище.

Минут через десять катер причалил к пристани, откуда хорошо была видна кладбищенская стена.