Анна Князева - Венецианское завещание

В замочной скважине заскрежетал ключ…

У нее хватило времени только на то, чтобы забрать сумку и, распахнув окно, выскочить во внутренний двор. Там она перелезла через забор и бросилась к своей машине, которую, слава богу, оставила немного поодаль. Распахнув дверцу, села и резко повернула ключ.

Отъезжая, чуть не сбила выбежавшего из дома мужчину в круглых очках, который походил на сжатую пружину: собранный и готовый к действию. Было очевидно, этот день ничем хорошим для нее не закончится. И уже сегодня ее ждут крупные неприятности.

Увидав, как мужчина побежал к «БМВ», Дайнека поняла, что предстоит уходить от погони и ей бы очень пригодился вертолет.

В салоне автомобиля сидели двое. За рулем – Лысый Леннон, рядом – в расслабленной позе – мужчина лет тридцати. Он молчал и этим особенно действовал Леннону на нервы.

– Я вот о чем думаю… – Леннон заговорил первым.

– Ну?

– Как вы там, на зоне, без баб обходились? Скажи, Серега…

– Да пошел ты!

Серега обиженно отвернулся, его неожиданно разозлил этот житейский вопрос.

Не сдержавшись, Леннон захохотал:

– Вернемся в Москву, я тебя в такой бордельеро пристрою…

– Да пошел ты! – повторил Серега.

– Короче, давай поговорим, а то засну, и будут нас с тобой потом, как кильку бланшированную, из машины выковыривать.

– Меня уже тошнит от этих поездок.

Лысый Леннон снял очки и обеими ладонями потер глаза:

– Не вопрос. Ты только скажи, я тебе другую командировку выпишу. – В его словах послышалась откровенная угроза.

Серега не знал, что для него страшнее: дождаться обещанной «командировки» или видеть, как неуправляемая машина несется по встречной полосе со скоростью сто двадцать километров в час.

Наконец Лысый Леннон опустил руки на руль.

– Черт, неужели не догоним девчонку? Как объяснить Наде… – Он устало заворочался в кресле.

– Не понимаю, чего ты перед этой мартышкой на цырлах упражняешься, впарил бы ей в лобешник…

– Заткнись.

– …строит из себя…

– За-а-аткнись, – Леннон заговорил подозрительно низким голосом.

– …кошка драная. Задница – с кулачок. Тьфу! Смотреть не на что: высирок куриный. Х-х-х-ы-ы-ы…

– Еще раз тявкнешь, убью.

Серега затих, не зная, чего можно ожидать от этого лысого, в круглых, как у Леннона, очках человека. Припав к боковому стеклу, он без интереса смотрел на мелькавшие в темноте дома.

Внезапно машина резко вильнула вправо и остановилась у придорожного ресторана под названием «Посидим».

– Посидим? – Лысый Леннон первым вышел из автомобиля.

Серега угрюмо проследовал за ним. Позади сработал центральный замок и хрюкнула система сигнализации.

Когда поднялись на крыльцо и открыли входную дверь, в лицо пахнуло прокисшей едой и табачным дымом. В заведении было жарко. Под самым потолком вращались турецкие вентиляторы. Из динамика лилась музыка. За столами – не больше десятка посетителей.

Они выбрали огороженный диванами стол у окна, чтобы видеть оставленную во дворе машину.

– Поесть? – осведомился подошедший официант с блокнотом.

– Да, – сказал Леннон, усаживаясь за стол.

– А выпить? – весело подмигнул официант.

– За рулем не пью. Меню подай.

– Да я вам и так скажу. Бефстроганов, фирменные котлеты «Посидим» и картофель фри.

– Это все? – спросил Лысый Леннон.

– Все.

– Тогда принеси два бефстроганова с картошкой и кофе свари.

– Не варим-с, «Нескафе» у нас.

– Тогда чай.

Официант сделал записи и, склонившись, на всякий случай переспросил:

– Может, все-таки водочки?

– Нет.

– Уверены?

– Тебе что, письменно подтвердить? Мое пердило подтвердило! – неожиданно взорвался Серега.

В этот момент над буфетом с железным скрипом провернулся зеркальный шар. Направленный на него луч прожектора рассыпался многочисленными искрами. Погас верхний свет, музыка зазвучала громче. В дальнем углу зала появились танцующие парочки.

Официант принес тарелки. Увидев скрюченные ломти картофеля, Лысый Леннон поморщился.

– Из микроволновки?

– А вы думали, за тридцатку для вас шеф-повара из Парижа выпишут?

– Убери. Принеси чай и какие-нибудь булки.

– А за это кто будет платить? – Официант оглянулся и, отыскав глазами здоровенного верзилу, подал ему условный знак.

– Мы заплатим, заплатим, браток, принеси чай и ни о чем не волнуйся, – сказал Серега. Голос его при этом был неестественно миролюбивым.