Наталья Александрова - Монета Александра Македонского

– Ничего такого не знаю! – отрезала она. – И вообще нам об этом с посторонними говорить не положено!

Она замолчала, но по едва уловимым признакам я почувствовала, что чего-то она недоговаривает.

– Разве же я посторонняя? Я ведь в той же квартире живу!

– Мало ли что в квартире…

– Вот еще что. – Я вытащила кошелек. – У меня такая привычка: если кто ко мне по-доброму, то и я так же…

С этими словами я достала из кошелька купюру и с задумчивым видом зажала ее в кулаке.

Глаза у почтальонши забегали, то и дело останавливаясь на моей руке с денежкой. Она шумно сглотнула и проговорила:

– Я и правда, девонька, не знаю, куда она уехала. Знала бы – так непременно бы сказала. Если человек ко мне по-хорошему…

Она выдержала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть следующие слова, и проговорила:

– А насчет писем и такого прочего – как раз сегодня на ее имя письмо пришло, я хотела в ящик положить, но имя прочитала и подумала: обратно надо нести, потому как адресат выбыл в неизвестном направлении. А с этими выбывшими адресатами ничего не дождешься, кроме хлопот. Но раз уж ты, девонька, из той же квартиры, так, может, отдать тебе это письмо и дело с концом? А то с выбывшими адресатами одна морока! Отсылать их обратно, все такое…

Она достала из своей сумки мятый конверт и задумчиво уставилась на мою руку.

Я протянула ей сложенную пополам купюру, она отдала мне конверт, и мы разошлись, довольные друг другом. Правда, напоследок почтальонша выдала мне бесплатный совет:

– Не думай ты насчет этого Шерстоухова! Пустой он человек, нестоящий! Если даже эта Лидка от него сбежала… Сама посуди – станет баба мужиков водить в тот дом, где с мужем живет, да еще со свекровью? Ведь сразу же все известно станет! Значит, нисколечко она мужем своим не дорожила, раз так себя вела!

Я вышла на улицу и только тогда взглянула на конверт.

На нем было указано имя адресата – «Шерстоухова Л. Е».

Лидия Евгеньевна? Лидия Ермолаевна? Какое еще может быть отчество на «Е»?

Да в конце концов не все ли мне равно?

На всякий случай взглянула я и на адрес отправителя. Там был отпечатан штамп – Ателье ремонта «Золотые руки». И адрес – недалеко, в паре кварталов от нашего дома.

Что за письмо может прийти из ателье ремонта? Допустим, могут сообщить, что заказ готов, и просят получить как можно скорее… но вот странно – эта Лидия уехала уже три года тому назад, а ее заказ только сейчас выполнили?

Впрочем, все это меня нисколько не волновало.

Похоже, я зря отдала почтальонше свои кровные деньги. Я-то надеялась, что письмо поможет мне что-то узнать о первой жене моего уникального мужа, а это оказалось всего лишь завалявшееся на почте просроченное извещение из ателье ремонта. Вот уж совершенно бесполезная бумажка…

Я машинально спрятала письмо в сумку и хотела уже свернуть к автобусной остановке, как вдруг замерла на месте, услышав знакомый голос.

– Ну как же так, – говорил высокий мужчина средних лет. – Я к вам издалека приехал…

– Как хотите, гражданин, а приемные часы у нас закончились, – отвечала ему сильно накрашенная особа женского пола и неопределенного возраста. – Вы вот, к примеру, кем работаете?

Разговор, свидетелем которого я невольно оказалась, происходил возле дверей жилконторы. Эта жилконтора располагалась в соседнем с моим подъезде. Мне туда приходилось пару раз заглядывать по вопросу прописки, поэтому я сразу узнала накрашенную даму – это была наша паспортистка Нинель Романовна.

Свекровь ее не уважала, говорила, неодобрительно поджав губы, что у паспортистки единственная цель в жизни – найти себе нового мужа взамен прежнего, который полтора года назад ушел от нее к женщине-стоматологу, и на достижение этой цели она бросила все свои силы и средства. Ради этого Нинель носила короткие не по возрасту юбки и блузки с экстремальным вырезом (как говорится, чем больше лет, тем глубже вырез), ради этого она пользовалась дорогими терпкими духами и очень яркой, вызывающей косметикой.

И утром и вечером, и в будни и в праздники Нинель Романовна была всегда при полном параде. Иногда ее вид напоминал боевую раскраску шамана племени моси (живет такое племя в Африке, муж свекрови рассказывал, они совсем дикие, вроде бы неверных жен на костре варят с кореньями и приправами и съедают всем племенем). Так вот, когда происходит это знаменательное событие, шаман выглядит примерно так, как наша паспортистка.

Но вовсе не ее голос заставил меня испуганно остановиться.