Майкл Коннелли - Пятый свидетель

— Заслуживающая доверия свидетельница? Вы сочли Марго Скейфер заслуживающей доверия на основании одного лишь короткого разговора с ней?

Я в нужной пропорции смешал в голосе гнев и изумление. Фриман запротестовала: мол, я просто пытаюсь скомпрометировать свидетельницу, потому что не получил тех ответов, которые мне были нужны. Судья протест отклонил, но идея была недурна: внедрить в присяжных мысль, что я не получаю тех ответов, которые мне нужны. Потому что, в сущности, так оно и было.

— Первая беседа с Марго Скейфер была действительно короткой, — ответил Керлен. — Но с ней впоследствии еще несколько раз беседовали разные дознаватели. Ее показания относительно того дня не изменились ни на йоту. Я верю, что она говорит то, что видела на самом деле.

— Рад за вас, детектив, — сказал я. — Давайте вернемся к кофейному стакану. В какой момент вы пришли к заключению о том, чей кофе расплескался на месте преступления?

— Мы нашли в кармане жертвы чек из «Джоуз Джоу» на большой стакан кофе, купленный в то утро, в восемь двадцать одну. После этого мы решили, что стакан, найденный на месте преступления, принадлежал Митчеллу Бондуранту. Позднее этот факт подтвердил дактилоскопический анализ. Он вышел с этим стаканом из машины и уронил его, получив удар сзади.

Я кивнул, чтобы присяжные поняли, что я получил именно тот ответ, на который рассчитывал.

— В какое время чек был обнаружен в кармане жертвы?

Керлен заглянул в свои бумаги, но не нашел там ответа.

— Точно не знаю, потому что чек нашел коронерский следователь, в чьи обязанности входит осмотр карманов жертвы и обеспечение сохранности всего имущества, имеющегося при ней. Это делается до отправки тела в коронерский отдел.

— Но это случилось гораздо позже, чем вы со своей напарницей отбыли преследовать Лайзу Треммел, правильно?

— Мы отбыли вовсе не преследовать Лайзу Треммел, но чек действительно был обнаружен после того, как мы поехали беседовать с ней.

— Коронерский следователь позвонил вам и сообщил о находке чека?

— Нет.

— Вы узнали о чеке до или после того, как арестовали Лайзу Треммел?

— После. Но существовали и другие доказательства того, что…

— Благодарю вас, детектив. Пожалуйста, я попросил бы вас отвечать только на те вопросы, которые я задаю. Если не возражаете.

— Я не возражаю против того, чтобы говорить правду.

— Отлично. Именно для этого мы все здесь и собрались. Итак, согласны ли вы, что арестовали Лайзу Треммел на основании несоответствий и противоречий в ее заявлениях, которые в свете обнаруженных позднее улик и фактов оказались на самом деле несуществующими?

Керлен ответил той же, словно заученной фразой:

— У нас была свидетельница, которая утверждала, что видела ее рядом с местом преступления вскоре после убийства.

— И это все, чем вы располагали на момент ареста, я правильно понимаю?

— Были и другие улики, связывавшие Треммел с убийством. У нас есть молоток, и…

— Я говорю о времени, когда был произведен арест! — выкрикнул я. — Пожалуйста, отвечайте на вопрос, который я задал, детектив!

— Эй! — воскликнул судья. — Есть только один человек, которому дозволено повышать голос в моем зале, мистер Холлер. И этот человек — не вы.

— Простите, ваша честь. Не могли бы вы обязать свидетеля отвечать только на те вопросы, которые ему задают, а не на те, которых ему не задавали?

— Будем считать, что свидетель получил соответствующее внушение. Продолжайте, мистер Холлер.

Я секунду повременил, чтобы взять себя в руки, и обвел взглядом жюри, желая увидеть сочувственную реакцию, но не увидел — даже на лице Ферлонга, который вообще не смотрел на меня. Я снова повернулся к Керлену:

— Вы только что упомянули молоток. Молоток обвиняемой. В момент ареста этой улики у вас не было, так?

— Так.

— Не означает ли это, что, произведя арест и поняв, что противоречивые заявления, на которые вы рассчитывали, на самом деле противоречивыми не являются, вы начали искать улики, которые подтвердили бы вашу версию?

— Это неправда! Несмотря на наличие свидетельницы, мы продолжали смотреть на дело непредвзято. У нас на глазах не было никаких шор. Я был бы счастлив снять подозрения с вашей подзащитной. Но расследование продолжалось, и улики, которые мы накопили и оценили, указывали на нее.

— И не только это, у вас был еще и мотив, не так ли?

— Убитый вел процесс изъятия дома у обвиняемой. Это показалось мне весьма убедительным мотивом.