Майкл Коннелли - Пятый свидетель

Она снова повернулась, посмотрела сквозь меня, словно меня там и не было или я был мертвецом, и сказала:

— Ну так чего же вы хотите?

— Пожалуй, я могу не подавать это ходатайство завтра. Пожалуй, я могу даже отозвать два из тех, которые вынужден был подать, чтобы вернуть своей клиентке принадлежащие ей вещи и просмотреть документы «Уэстленда». Единственное, что мне нужно, — это сотрудничество. Дружеский обмен материалами по делу. И я хочу, чтобы сотрудничество началось прямо сейчас, не позже. Я не желаю ходить к судье каждый раз, когда мне понадобится что-нибудь, на что я имею право.

— Я могу пожаловаться на вас в гильдию адвокатов.

— Отлично, мы можем подать встречные жалобы. Они проведут расследование в отношении нас обоих и обнаружат лишь то, что вы действовали противозаконно, обсуждая дело с дочерью и бывшей женой адвоката подсудимой.

— Я не обсуждала его с вашей дочерью. Она просто при этом присутствовала.

— Уверен, что коллегия, проводя расследование, отметит это различие.

Я предоставил ей возможность с минуту помучиться. Она явно дрогнула, но требовался последний толчок.

— Да, кстати, если ходатайство завтра будет подано, не сомневайтесь, что я оброню словечко для «Таймс». Кто там у них судебный репортер? Солтерс? Уверен, она сочтет это интересным побочным сюжетом. Милый маленький эксклюзив.

Она кивнула так, словно только сейчас вся сложность ее положения стала ей кристально ясна.

— Отзовите свои ходатайства, — сказала она. — К концу пятницы вы получите все, о чем просили.

— Завтра.

— Времени не хватит. Мне нужно все собрать и сделать копии. А копировальный пул всегда завален работой.

— Тогда в четверг к полудню — или я подаю ходатайство.

— Ладно.

— Отлично. Как только с этим будет покончено, вероятно, мы сможем начать переговоры о соглашении. Благодарю вас, Энди.

— Идите к черту, Холлер. Никакого соглашения не будет. Мы пригвоздим ее, и я буду смотреть на вас, а не на нее, когда станут оглашать вердикт.

Она развернулась и зашагала прочь, но вдруг резко обернулась:

— И не называйте меня Энди. Вы не имеете права так меня называть.

Длинными сердитыми шагами она направилась к лифтам, не обратив ни малейшего внимания на репортера, который подбежал к ней рысцой и попытался вырвать хоть несколько слов.

Я знал, что никакого досудебного соглашения быть не может — моя клиентка на это никогда не пойдет, — но подбросил Фриман этот мячик, чтобы она могла швырнуть его обратно мне в лицо. Я хотел, чтобы она ушла сердитой, но не чересчур, пусть думает, будто оставила за собой маленький трофей. Так с ней будет легче договариваться.

Оглянувшись, я увидел, что Лайза послушно ждет меня на скамейке, которую я указал, и сделал ей знак подойти.

— Ладно, Лайза, пошли отсюда.

— А как же Герб? Он привез меня сюда.

— На своей машине или на вашей?

— На своей.

— Тогда доберется. А вас домой отвезет мой водитель.

Мы направились в нишу, где располагались лифты. К счастью, Фриман уже спустилась к себе в контору на второй этаж. Я нажал кнопку, но лифт долго не приходил, и к нам успел присоединиться Дэл.

— Как, вы уходите без меня?

Я не ответил на его вопрос и обошелся без любезностей.

— Знаете что, вы разозлили меня своими выступлениями перед прессой. Если вы думаете, что помогаете делу, то должен вас разочаровать: вы ему только мешаете. И вы уже достали меня.

— Ба, что за выражения? Мы все-таки в суде.

— Мне плевать, где мы. Не смейте говорить от имени моей клиентки. Вы поняли? Если это повторится, я созову пресс-конференцию, и вам очень не понравится то, что я там о вас расскажу.

— Ладно. Так и быть. Это была моя последняя пресс-конференция. Но у меня вопрос: что со всеми теми людьми, которых я к вам посылал? Некоторые из них звонили мне и говорили, что ваши сотрудники обошлись с ними весьма грубо.

— Да, будете посылать их и дальше — мы и дальше будем обходиться с ними так же.

— Эй, я не новичок в бизнесе, и это все вполне легально работающие люди.

— «На изрытой стороне».

Дэл опешил. Он посмотрел на Лайзу, потом снова на меня.

— Что это означает?

— «На изрытой стороне». Да ладно, не делайте вид, будто никогда не слышали этого названия.

— Вы имеете в виду «На теневой стороне»?

— Нет, я имею в виду «На изрытой стороне» — фильм, сделанный одним из тех продюсеров, которых вы к нам посылали. Кино о даме, которая усыновила футболиста, а потом заставляла его заниматься с ней сексом по три-четыре раза в день. А когда ей это надоело, стала приглашать к себе всю футбольную команду. Не думаю, что этот фильм собрал столько же денег, сколько «На теневой стороне».